участник, чтобы всегда и перед всем народом провозглашать Твое святое имя».
Этот день праздновался особенным образом в кругу родных и друзей. Снова Леона осыпали подарками за его талмудическую речь, так называемую «Дераша». Речи некоторых раввинов на этом празднике подчеркивали важность религиозной зрелости, и торжественность такой ответственности еще больше отягощала сердце юного Леона. Он прекрасно знал, что помимо 613 библейских заповедей (мицвот), содержащихся в Торе, по подсчетам раввинов, были еще бесчисленные раввинские предписания и постановления, которые тоже нужно было строго и тщательно соблюдать, потому что они ставились даже выше заповедей Торы. Тяжкое бремя, возложенное на плечи Леона, может быть вполне оценено и понято только теми, кто сам принадлежал к священническому роду. Жить по предписанным стандартам было просто невозможно. Даже молитва, хотя и считалась насущно важной, тоже была бременем. В будние дни нужно было обязательно трижды в день, утром, в обед и вечером, читать длинные молитвы из молитвенников. Но еще длиннее были молитвы в субботу и в праздники, не говоря уже о торжественных периодах покаяния, так называемых «Ямим Нороим», включавших Рош Хашана и Йом Кипур (Новый год и День Искупления). Будучи религиозным евреем, Леон благоговейно повторял ежедневно свое кредо с исповеданием веры в пришествие Избавителя Мессии: «Верую полною верою в пришествие Мессии. Если Он и замедлит, я, тем не менее, буду ежедневно ожидать Его пришествия».
Помимо ежедневных молитв, Леон был обязан чтить Бога сотнями благословений в день, произнося так называемые «Меах Брахот». Короткое благословение он должен был знать наизусть про запас, чтобы быть готовым к любому случаю. Для питья воды и принятия в пищу какого-нибудь фрукта было два разных благословения. Также и для обычных и необычных, приятных и неприятных случаев жизни, при громе и молнии, буре или несчастье, были разные благословения. Молитва считалась заменой жертвоприношения, которого ни один еврей не мог приносить вне святилища. Поэтому вместо жертвы он говорил: «Да будет слово уст моих приемлемым для Тебя, наш Бог, будто я действительно принес всесожжение, жертву за грех». Это было основано на словах пророка Осии: «Возьмите с собою молитвенные слова и обратитесь к Господу, говорите Ему: отними всякое беззаконие и прими во благо, и мы принесем жертву уст наших» (14:3).
Леон Исаак относился очень серьезно к ежедневным молитвам (Йецер ха-Рах), в которых подчеркивал исповедание грехов и злых наклонностей, бия себя в грудь и выразительно произнося каждый написанный грех, хотя бы он даже никогда не совершал его. Единственным светлым пятном во всем этом религиозном упражнении и повторении молитв были места Писания, которые говорили о пришествии Мессии, восстановлении Иерусалима и Храма, возвращении на Святую Землю.
Леон любил петь песни Сиона и повторять «Шемонэ Эсрэ» (восемнадцать благословений): «Воструби великой трубою о нашем избавлении и освобождении. Подними
