он. Швырнул карандаш на стол, поднялся, потянулся. Зеленые глаза оглядели ее оценивающе. – Да, посвежела. Ползание по трубам поднимает тонус, как вижу.
Она вспыхнула:
– Да иди ты…
– В ванную, – закончил он. – Там хоть мыло есть?
– Какое-то собачье. Шампуней нет.
– Их тогда не существовало, – объяснил он наставительно. – Разве я не сказал, когда это все готовилось?
Но отправился не в ванную, а снова порылся в просторных ящиках. С изумлением она узнала в них допотопные холодильники. На стол полетели массивные банки. Яркие этикетки объясняли, где курица с горошком, где ветчина, где телятина. Красная и черная икра в таких же трехкилограммовых банках.
– А где консервный ключ? – спросила она.
– Ты что, – удивился он, – собралась есть на ночь? Ты знаешь, сколько сейчас времени?
– Полагаю, – огрызнулась она, – уже утро. А утром я всегда ем!
В его руке появился длинный нож устрашающего вида. Она вздрогнула, лезвие с легким стуком вошло в банку чуть ли не по рукоять. Тремя молниеносными движениями он вскрыл, криво и с рваными краями, но запах оттуда вырвался на волю одуряющий. Она сразу вспомнила, что после занятий шейпингом маковой росинки во рту не было, а курица в микроволновке… похоже… совсем изжарилась.
– А тарелки здесь есть? – спросила она на всякий случай.
– Есть, – ответил он.
Но Юлия уже поддела на кончик ножа ломоть ветчины, жадно впилась зубами. Сладкий сок сразу потек в горло, она даже застонала от наслаждения. Олег ел отвратительно степенно, сдержанно, еще чуть, и вовсе мизинчик оттопырит, а Юлия махнула рукой на все манеры, на пикниках и то держалась раскованно, а здесь далеко не пикник.
– У тебя хороший аппетит, – заметил он. – Жрешь, как голодный крокодил.
Она мычала от удовольствия:
– Какие мы дикари… Какие дикари! С ума сойти. А сладкое здесь есть?
– Все есть, – сообщил он. – Даже шампанское, хотя здесь это совсем дикость.
– Дикость? – удивилась она. – Это ж цивилизация! Это культура. Где ты видишь шампанское?
Олег молча раскрыл дверки неприметного шкафа. Чутье подсказало Юлии, что этот рыжеволосый из тех, кто в состоянии назвать по именам все звезды на ясном небе, но не сумеет красиво откупорить игристое вино.
– Дай-ка я! – сказала она повелительно.
Он послушно протянул тяжелую бутылку. Юлия умело сняла проволочную сетку, потащила затычку, но та, настоящая, из пробки, заупрямилась. Юлия взболтнула, покрутила, пробка пошла вверх. Юлия не стала ее придерживать, пробка бабахнула на другую сторону комнаты.
Праздничная пена полезла с таким напором, словно последней оставшейся капле грозило немедленно превратиться в уксус. Юлия поспешно наполнила фужеры. Оранжевая жидкость плеснула на стол, залила скатерть.
Олег сказал иронически:
– Тебе в самом деле кажется,
