rel="nofollow" href="#n166" type="note">[166].
Диспуты «Антирелигиозное или безрелигиозное воспитание в школе» местными домами работников просвещения организовывались во многих городах СССР. Такие диспуты прошли в Вязьме, Ставрополе, Уфе, Северодвинске, Ростове, Смоленске, в Крыму[167].
Диспуты 1927–1928 годов на тему «безрелигиозное или антирелигиозное воспитание в школе» стали одними из последних публичных общественных диспутов в СССР (во всяком случае, до середины 1950-х годов). На них еще можно было открыто высказаться по злободневному вопросу. В 1929 г. ни о каких общественных диспутах речи идти уже не могло.
Очевидно, что и в 1927–1928 гг. сторонники безрелигиозного воспитания, не говоря уже о глубоко верующих воцерковленных учителях, боялись публично высказываться на эту тему. Однако на диспутах докладчики получали иногда анонимные записки от несогласных педагогов: «Разве безбожие при наличии бескультурности не является базисом разложения семьи, нравственных устоев?..» «Скажите, как вы мыслите свободу религиозной мысли при условии, если она не затрагивает государственных законов нашей страны? А если таковой не существует, то какая религия может рассчитывать на свободу вероисповедания согласно декрету советской власти?». «У нас свобода вероисповедания, а верить нельзя – разве это не насилие! Как это объяснить ребяткам? Верить нельзя – это преследуется»[168].
В Москве отношение педагогов могло быть более лояльным. Школьный работник Замоскворецкого района И.А. Флеров утверждал, что большинство на школьных советах высказывалось в основном за антирелигиозное воспитание и требовало конкретных указаний[169]. Только в одной школе I ступени Замоскворечья заведующая оказалась не в рядах Союза безбожников. Она представила информацию не так, как хотелось бы «безбожникам». Была принята оригинальная резолюция: «Вести борьбу с религиозным дурманом незаметно в процессе обучения, так как дети I ступени малы еще для другой формы внедрения здорового понимания жизни»[170].
Но, как писал И.А. Флеров, «в отдельных школах были отдельные голоса» за безрелигиозное воспитание. Приводились следующие аргументы: «если в школе говорить о религии, о Боге, то этим внесется разлад между семьей и школой». Высказывались опасения возможного повторения грубостей первых лет советской власти; говорили о том, что религия в Москве изжита; что «проводя антирелигиозную работу, не сделаем ли мы злой работы: ребята ничего не знают о Боге, а вдруг узнают!»[171].
Дискуссия постепенно перетекала в обсуждение вопроса о том, как лучше проводить антирелигиозное воспитание и насколько это позволяет современное состояние школы.
Среди тех, кто высказывался за антирелигиозное воспитание, как это уже было видно из публикуемых на страницах «Учительской газеты» писем и статей, были и сторонники его проведения, не прибегая к крайним методам (прежде всего, к кампаниям с вовлечением школы
Там же. 1928. № 17. С. 18; № 23. С. 16.
Антирелигиозник. 1928. № 5. С. 51.
Флеров И.А. Что нами сделано // Антирелигиозник. 1928. № 3. С. 55.
Там же.
Флеров И.А. Что нами сделано. С. 55.
