нном. Сволочи! Особенно если учесть, что всё по тем же традициям желающие почтить память усопшего три дня пьянствовали, восхваляя доблесть отошедшего в мир иной и ратные подвиги. Я ещё в Аруании не была, но уже эту страну ненавижу!
Единственным плюсом было то, что у меня оказалось в достатке времени подумать о своём будущем и дальнейшей линии поведения. Как рассказала мне Бетти, аруанцы послали своему королю подробное изложение событий, и теперь мы ждали разрешения на посещение страны. Думаю, жене не откажут в сопровождении праха мужа на родину и встрече с ребёнком. К тому же Ясарат обещал поспособствовать.
Урну с прахом я поставила в дальний угол и задвинула её креслом. Просто один взгляд на неё вызывал у меня мороз по коже. Можно было бы предположить, что это проснувшаяся совесть, но она как раз молчала. Наверное, ужасно, но я не пролила ни единой слезинки по Владу. В душе всё как будто выгорело.
Вот правду говорят: «чужая душа – потёмки» и «любовь слепа». Получалось, что я не знала по-настоящему человека, с которым прожила год и от которого родила ребёнка, а теперь уже и не узнаю. Если совсем честно, то Влад открылся мне с совсем неприглядной стороны, и его не узнавать хотелось, а бежать без оглядки.
Встречи с королём Аруании я страшилась, и хорошо, что рядом будет аттан. Кстати, как доложила Бетти, он до сих пор находится в своих покоях, залечивая раны, и никого к нему не пускают. Я-то знала, что от ран и следов не осталось, но оглашать это нельзя, иначе у многих возникнут вопросы насчёт чудесного излечения. Ведь все видели, как его полуживого после поединка унесли.
Кстати, приятно, что не мне одной в заточении томиться приходится. Правда, вспомнив о том, что в покоях Ридгарна, в отличие от моих, имеется очень удобный тайный ход, я скисла.
Аттан больше ни разу не тревожил мой покой. Сейчас я уже и общению с ним была бы рада, но он молчал, а вызывать его по нашей связи самой, чтобы узнать, как обстоят дела, мне не позволяла гордость. Вот верная Бетти и была единственной ниточкой, которая связывала меня с окружающим миром.
Кажется, это были самые долгие три дня в моей жизни. Спала ночами я плохо, и хоть снов не помнила, но чувство тревоги не покидало меня. С одной стороны, понятно: я не знала, что ждёт меня в будущем, но вынужденное заточение выматывало. Конечно, можно было бы прикрыться тем, что я Тень и не соблюдать никаких обычаев, но это бы выставило аттана не с лучшей стороны: как бы и мужа лишил, и оплакать его не дал. Ещё это было необходимо и мне для создания положительной репутации. То, что аруанцы доверили мне поджечь погребальный костёр, показывало, что они признают меня вдовой Влада, и нужно было закрепить результат. Всё ради сына.
Спасибо Мирэль, которая через свою служанку передавала мне информацию. Ко мне аруанцы были настроены благожелательно. Они тоже не дураки, путём окольных расспросов и сборов сплетен выяснили о мужской несостоятельности аттана, его «пристрастиях» и что мы не любовники. Как хорошо, что я в своё время распустила слухи! Сейчас мне это было только на руку.
Вот только азгарн воду мутил. Это именно он настаивал, чтобы их люди дежурили не за дверями, а в самой спальне. Не хотел гад мне давать никакого уединения. Наверное, желал убедиться, что я заливаюсь слезами и лобызаю урну с прахом мужа. Хорошо ещё, королева заговорила насчёт нарушения норм приличий.
«Какие могут быть посторонние мужчины в спальне вдовы?!» – возмутилась она.
Тому пришлось смириться с отказом, а мне – радоваться хоть мизерной свободе в своих покоях, а то бы действительно пришлось спектакль перед всеми разыгрывать, а я не настолько хорошая актриса.
Утром четвёртого дня я облачилась в траурное платье, которое мне доставили по случаю. Именно с ним Бетти пронесла мне завтрак сквозь кордон, устроенный у моих дверей. На какие только ухищрения она не шла, чтобы накормить меня. Хорошо ещё, что обыскивать её не имели права, а то бы я ноги протянула без еды. Вот не любят аруанцы своих женщин, не любят! Варварские традиции: или на костёр за мужем, а если не хочет, то остаётся надежда, что вдова подорвёт здоровье от холода склепа и голода. Бр-р! Мне ещё повезло заточением в своих комнатах отделаться.
Странно, по традиции за мной должны были прийти ещё с утра, но за дверями царила тишина, а время близилось к обеду. Я уже устала любоваться на урну, которую поставила на видное место, и печальный вид изображать. Посланная к аруанцам Бетти вернулась и, шипя сквозь зубы, сообщила, что все ждут азгарна. Он самый главный в делегации. Открыть дверь и отдать дань уважения вдове должен он, так как родственников Влада среди прибывших нет.
– И где его носит? – разозлилась я, так как поняла, что тот намеренно затягивает время, и это война.
– Я поговорила со слугами. По негласным данным, вокруг него вчера весь вечер увивалась одна вдовушка, и исчезли они вместе. К себе, по крайней мере, он ещё не возвращался.
– Значит, он там себе булки греет, а мне жди его?! – взбесилась
