как она беспомощно елозит по снегу, протянул руку, схватил ее за щиколотку и притянул обратно.
После этого Грэм посадил ее на землю между своими коленями и крепко зажал. Потом он зубами оторвал от своей футболки несколько полос: одну – чтобы связать ей руки, другую – ноги и третью – чтобы остановить текущую из раны кровь. Увидев кровь, девушка притихла и как будто обмякла.
Он сделал из эластичного хлопка повязку и наложил ее на рану, но кровь проступила сквозь нее почти сразу же. Грэм оторвал еще одну полоску, соорудил из нее толстую давящую повязку и крепко затянул.
Кровь остановилась, но Грэм понимал, что ногу нужно зашивать.
– Горец? – тихо спросила она. – Я серьезно ранена, да?
Грэм коротко кивнул.
Помолчав, она откинулась назад, к нему на грудь, немного поерзала, устраиваясь удобнее и чуть склонила голову набок.
– Должна тебя предупредить, – пробормотала она. – Так просто я не дамся.
Грэм закатил глаза. Какой сюрприз! Какая новость!
Сделав такое заявление, она совершенно непоследовательно уткнулась носом ему в грудь. Ее глаза закрылись, она подтянула ноги и свернулась у него на коленях клубочком, как будто здесь было ее законное место.
Грэм попытался освободиться, но спящая красавица что-то пробормотала и крепче прижалась к нему. Он обернул курткой ее ноги, она сонно пошевелилась, и ее губы случайно коснулись его уха.
Его тело отреагировало мгновенно. Он ощутил острый приступ желания и невольно сжал ее крепче. Очень медленно и осторожно он развязал ее запястья и затаил дыхание: она вытянула руку, положила ему на плечо и большим пальцем как будто погладила его ключицу.
Рыжий локон упал ей на щеку. Почти неосознанно он убрал его. Ладонь коснулась ее кожи, и Грэм неожиданно осознал, что она горячая и, хотя лицо все еще оставалось бледным, на скулах рдели два пунцовых пятна.
Он нахмурился, положил тыльную сторону ладони ей на лоб, затем провел пальцем по лицу. Да. У нее определенно повышенная температура.
Ему нужно было доставить ее в безопасное, чистое и удобное для лечения место. О клинике в городе, разумеется, не могло быть и речи.
В его хижину. Другого выхода нет. Грэм посмотрел на небо. Солнце совсем закатилось, и вокруг было черным-черно. Сейчас идти опасно.
Спуск крутой, а ему еще предстоит нести ее. Но выбора нет.
Какие бы обстоятельства ни привели ее к нему, ей требуются лечение и уход, а он все еще помнил принесенную клятву.
…воздерживаясь от причинения всякого вреда и несправедливости…[1]
Глава 5
Кира ритмично покачивалась, и ее это убаюкивало. Огромный горец нес ее на руках и передвигался по снегу с поразительной скоростью.
Она видела нижнюю часть его подбородка, утонувшую в бороде, и голую шею, поблескивающую от пота. Дышал он тяжеловато, но в целом как будто не замечал веса своего груза.
– Прошу
Слова из клятвы Гиппократа. (
