осознать дерзкой точка пространства N-мерного,Его нанизали эмоции-оси
Где центр, что всё множит лучи?
Метаться и биться в раскачке пружинами-нервами.
Что сделать: хочу, чтоб мятеж – вот вопросик! —
Остался бы неизлечим.
Реквием по 2012-му1
Реквием году отбили двенадцать ударов.
Спуртом забег мой закончился в финишном дне.
В Новый – нет сил, потому что был тягостен Старый,
Сделав несносным с собою быть наедине.
Спрятать себя от себя – всё готово к побегу,
Верен иль нет – всё равно – взят движения орт.
В кресле сидит, усмехаясь, моё Альтер-эго…
Вызов такси. Куда едем? А…в аэропорт.
Сзади сбегаются в клин придорожные ели…
Нет на них блёсток поделочных, гроздей шаров:
Фары лучами наткут золотой канители,
Иней серебряный ветви покрыл мишурой.
Лайнеры в небе – ну, чем не язычества боги!
Помощь у них испрошу, чтоб в пути повезло.
Рейсы в Европу? – и выпал мне чартерный Боинг.
К идолу я пристегнулась ремнями. На взлёт.
Тьма за бортом нас глотает змеиною пастью…
К левому креслу украдкой склоняю плечо,
Шёпотом сбивчивым – бед череду и напастей,
Выложу всё, что в наземье не смочь нипочём:
Нет мне согласья с собой – как же с этим бороться?
Жизнь так торопит – лишь воздух захватывай ртом.
Маски ношу: часто – гонора, реже – юродства.
Кредо дракона: оставить меня за бортом?
Слева насмешлив сосед, но меня понимает:
Мне, мол, не нужен тот фат, обнаглевший брюнет.
Если уж в срок не свершилось пророчество майя,
Мой апокалипсис личностный сгинет на нет.
Мучит проблема: как в жизни хранить равновесье?
Путы не вить самоедства – змеёй оплетут!
Изредка стоит спонтанно слетать в поднебесье,
Чтобы увидеть реальный размах амплитуд…
Вьюжит Европа – нигде нам не дали посадку.
Встретили Новый, под нами шагающий, год:
Влево, к соседу, с шампанским тянусь полусладким
И уплетаю – он жертвует мне – бутерброд.
Сели – круг замкнут – откуда взлетали недавно.
Только сожгла – вновь к себе навела я мосты.
Бег от себя был богам ли языческим данью?
…а левое кресло весь рейс оставалось пустым.
Старуха
Настигла старость незаметно, крадучись.
Стихает рядом жизненная сутолочь,
Пустынный круг всё удлиняет радиус
До тьмы вдали над пылью переулочной2,
Туда процессии бредут печальные.
Взирают сверху сумрачные вестники —
Манят последними для душ причалами.
Уходят в небыль сверстницы и сверстники.
Что вещным было – ныне только символы,
Стекляшки
