Сталин обратил внимание на ваш вариант текста, – говорит, обращаясь к нам, Ворошилов. Очень не зазнавайтесь! Будем работать с вами…
Выходит… мы с Габо выиграли конкурс! Победили! Переглянулись, еще изумленные, но уже счастливые…
Я и сегодня не скажу, что мы с Габо сочинили нечто вровень, к примеру, с Блоком, даже после всех доработок-переработок. Но следует учесть – требования к тексту будущего Гимна были весьма жестки, во многом диктовались политическими, военными соображениями того нелегкого противоречивого времени и, конечно же, Сталиным, за которым оставалось последнее слово.
Но так или иначе – конкурс был объявлен не для показухи. Всем желающим написать слова Гимна была предоставлена такая возможность. Требование было одно: «Гимн должен быть таким, чтобы смысл его слов и энергия мелодии сливались воедино и способны были заражать советского человека оптимизмом, верой в свои силы, будить чувство патриотизма, гордости за свою Родину».
Потом соавторам пришлось еще немало поработать, в частности, исправлять текст в соответствии с пометками Сталина. Какими они были? Например, авторы писали: «Свободных народов союз благородный…» Сталин помечал на полях: «Ваше благородие?» Или: «Созданный волей народной…» Сталин снова помечал на полях: «Народная воля»? Как мы помним, в царской России была такая организация… То есть он обращал внимание на так называемые нежелательные ассоциации, которые могли бы возникнуть у исполнителей и слушателей. А однажды Сталин сам позвонил и сказал, что нужно добавить еще один куплет об армии. Потом авторов неожиданно вызвали в Кремль, где им пришлось сочинять еще один вариант одного из куплетов в комнате рядом с кабинетом Сталина, где в то же время проходило совещание Политбюро.
Ну и, наконец, после завершения работы Михалков с Эль-Регистаном были приглашены на банкет в честь нового Гимна страны с первыми лицами государства, где авторы, находясь в понятной эйфории от происшедшего, так разошлись, что исполнили перед присутствовавшими весьма рискованную сценку. В ней трусливый офицер противовоздушной обороны, которого изображал Михалков, надевший для этого фуражку Сталина, боится подойти к неразорвавшейся бомбе, упавшей на одну из подмосковных дач, и пытается послать посмотреть на бомбу маленькую девочку.
– Как можно! Ребенок же! Вдруг бомба взорвется! И девочка погибнет! – удивляется гражданское население в лице Эль-Регистана.
– Ну и что? Война без жертв не бывает! – отвечает трусливый офицер.
Сталин смеялся до слез. Остальные реагировали более сдержанно.
«…Я и до сих пор не могу понять, как мы с Габо решились так шутить? – удивляется Сергей Владимирович, рассказывая о том случае. – И почему потом нам это никак не аукнулось?»
Так описывает Сергей Владимирович в книге «От и до» историю сочинения Гимна страны. Описывает, как бы оправдываясь – слишком много нападок пришлось ему перенести за это, величайшее по значению, со
