вопреки запрету проникнуть туда,То неожиданно поскользнетесь в луже чьей-нибудь крови
И не сможете с золотого ключика смыть ее следа…
И вот уже его сильные руки вас душат в алькове,
А братья на кóмонях бръзых не успевают никак,
Потому что не хватило единственного гвоздя в подкове
И они задержались по пути в каком-то отдаленном замке Крак,
А, может быть, с малайцем в бананово-лимонном Сингапуре
Или с малым голландцем просто заигрались в трик-трак…
Поэтому лучше не стоит забывать о цензуре
И самовольно в потайную комнату входить…
Тишина внутри – лишь затишье пред будущей бурей…
Что ж, восстановим повествования нить,
Вернемся на первое, чтоб перейти ко второму.
(Но рому для этого надо немного испить.
Налейте ж, налейте ж скорее мне старого доброго рому!)
III
Налейте ж, налейте ж скорее нам старого доброго рому
И свечи зажгите во всех канделябрах скорей!
И сонную эту из комнат гоните истому —
Там странные гости уже собрались у дубовых дверей.
Они собрались в ожидании бала ночного,
Все в масках каких-то неведомых прежде зверей —
Как будто загадочно мне улыбается снова,
Таинственным жестом в свои лабиринты маня,
Жемчужина моря, к объятиям страстным готова…
Сэр Адам в серебряных латах – он, шпорами звонко звеня,
По залам прошелся, и шлем его с мордою скимна
Заставил восстать на дыбы столь покорного прежде коня.
А вот и Лилита явилась из древнего гимна…
За ними вослед ясноглазый спешит Андрогин —
И две половины ласкают друг друга взаимно…
Вампир под покровом египетских строгих личин,
И призрачный Принц с деревянною девой в объятьях,
А дальше – не видно, лишь ряд отвернувшихся спин
Во фраках, мундирах и в желтых муаровых платьях…
Но вот начинается бал, начинается бал —
И будто бы вспомнив о древних забытых заклятьях,
Танцует, обняв анаконду, Гелиогабал,
За ним – Саломея, бледна, словно белая роза,
За ней – спящий Рыцарь, что в Сад Наслаждений попал…
И тут я проснулся – как будто бы после наркоза…
IV
Так, значит, я спал! Иль то действие было наркоза?
Какой-то безумный, бессмысленный, бешеный сон!
Но белая роза стоит на столе – словно после мороза,
Умершая, вялая вся, и звучит в унисон
Дурацкий мотив из какого-то давнего бреда.
Приходит в порфиру одетая или виссон,
И тут начинается жуткая эта беседа…
«Скажите, давно ль здесь живете? А лучше – зачем
Проводите время от ужина Вы до обеда?
Быть может, отсюда мы вместе уедем совсем,
И там у нас будет немало прекрасных занятий
И для
