Джон ухмыльнулся. Ансельм поклонился ему.
– Только не забывай об одном, дорогой мой сын. Твои пьески всегда были для Ее милости детским развлечением, о котором она и забыла уже.
Беседка
Ильза срезала луговые цветы и вдруг обернулась. В беседку, увитую густым плющом, заходил Ансельм. Он сел на деревянную лавку и принялся стучать по крышке стола. На остроконечной крыше прятались в зеленеющей на солнце листве птицы. Они тянули клювики к ясному небу и чирикали свои унылые песенки. Казалось, Ансельм успокаивался, прислушиваясь к их голосам, и лицо его разглаживалось.
Рядом журчал фонтан. Ансельм вышел на дорожку, наклонился и ополоснул водой раскрасневшиеся после ссоры с отцом щеки. Ильза бросила цветы и подошла к нему. Сначала Ансельм не замечал ее, он смотрел сквозь нее на темные окна замка и о чем-то думал. Ильза ждала прежнего шутливого тона и уже собралась бежать, но потом услышала грустно-подавленный голос.
– А, это вы… – протяжно сказал Ансельм и головой указал на пустую скамейку. Ильза покорно подсела к нему. Стало необычно тихо. Не журчал фонтан, и птицы замолкли, и садовники больше не стучали тяпками и не гремели ножницами.
– Вот скажите мне вы, девушка в сером платье! Та, которая знает свою госпожу лучше всех, почему все так запутанно и сложно?
– О, вы ошибаетесь!
– Возможно! – Ансельм поднял голову, и острый кончик его носа зашевелился. – О, дорогая Ильза! Как думаете? Ведь было бы намного лучше, если бы моя Эл была простой булочницей, а я каким-нибудь сапожником! Только представьте! Я бы женился на леди Эльзе через пять лет, и жили бы мы где-нибудь на берегу озера в маленьком доме. О, я забыл о пьесах, – теперь Ансельм поднял указательный палец. – Уверяю, даже бедняком я бы отыскал клад и восстановил сцену заброшенного амфитеатра и каменные ступени-сиденья! Я бы веселил маленьких детей и их друзей. Вы только подумайте!
– Ваши мысли о бедности слишком идеальны, уж поверьте, – Ильза произнесла последнюю фразу настолько уверенно, что Ансельм опустил руку, голову и кончик его носа перестал шевелиться. А Ильза вдруг подумала, что в его присутствии в ней всегда растет внутренняя сила, которая прячется куда-то подальше при Эльзе. – Вот я всегда считала, что мне повезло, я попала в замок, меня одели, обули, выдали перо, бумагу, книги. Предоставили личный угол. Я познакомилась с леди Эльзой. Я играла с ней, а она всегда подшучивала, если вместо букв у меня получались кляксы. Но все это пустое, – Ильза уткнулась рукой в грудь. – Я скучаю по приемной матери. Я всегда была для нее обузой, но она единственное родное, что осталось у меня. Леди Эльза мне дорога, но вот дорога ли я ей, я не знаю.
Ансельм посмотрел на нее. Ильза ощутила что-то недоброе в его взгляде, похотливое.
– Вы читали мои пьесы?
– Некоторые. Помню, я взяла одну тетрадь в потертой обложке… Текст почти стерся, некоторые слова было трудно распознать, но смысл я поняла.
– В вашей компании я даже перестаю
