Эльза увидела себя. Она сбежала от леди Эдмон и Ильзы. Няня и служанка спорили, куда прыгнет белка – в дупло или на полянку, и не заметили, что дочка правителя уходит в лес все дальше и дальше.
Солнце ярко светило в тот день. Голоса Ильзы и леди Эдмон сначала отдавались глухим эхом, а потом и вовсе замолкли. Эльза бежала по тропинке. И вдруг замерла у рваной сетки, служившей забором ветхому дому на песчаном берегу. Стены были деревянными, кривыми, вросшими в черную землю. Крыша местами прохудилась – чернобровый подросток сидел на козырьке и размахивал молотком. С лица его капал пот. Девочка в платье с грязноватым передником бегала по двору и пыталась стащить белый сыр из миски. Отец жарил рыбу. Эльза старалась не дышать – запах дыма сводил с ума, но в то же время и манил. Люди сначала не замечали ее и продолжали работать. Старик управлялся с рыбой, женщина в чепце подобрала юбку и стукнула дочь по ладошке – девочке удалось припрятать в карман немного сыра. Подросток на крыше заканчивал забивать гвоздь.
– Ржавый, – только и сказал он.
Эльза скорчилась от смеха. Самоцветы в ободке засверкали в лучах солнца. Люди увидели ее. Волна страха и недоверия накрыла этот песчаный двор. Мать едва не уронила глиняный горшок, сын передумал спускаться с крыши по приставной лестнице, девочка бросилась в кусты, вытащила оттуда медведя с оторванным ухом и прижала к груди. Эльзе приглянулся его клетчатый воротник, и она захотела себе эту игрушку. Вытянула пальчик, топнула ногой в дорогом башмаке. Камни в диадеме засверкали еще ярче. Папа всегда понимал, что она хочет игрушку, и приносил… Но люди за дырявым забором от дел не отвлеклись. Отец семейства почему-то махнул рукой и решил идти дожаривать оставшуюся рыбу.
– Сейчас уйдет, – успокоил он жену.
Вдруг Эльза услышала тяжелые шаги и топот копыт. Властный голос леди Эдмон застрял среди веток. Она отчитывала Ильзу:
– Это ты, мерзавка, упустила Ее милость!
Ильза, как всегда, молчала. От нее и слова никогда не дождешься – ни ласкового, ни грубого. Она умела только приносить воду и одевать, а также играть, когда требовалось. Эльза прозвала ее своей тенью, потому что она и правда походила на серую тень, которая иногда просачивалась во все щели, но почему-то не успевала воплощаться в реальности – Ильзу просто никто не успевал замечать.
– Ваша милость! – воскликнула леди Эдмон.
Отец семейства, заметив серебряные плащи, согнал жену и детей к деревянной крыше полуразрушенного навеса. Леди Эдмон вылезла из носилок и опустилась на колени.
– Медведь, – громко сказала Эльза.
– Медведь?
– Я хочу медведя!
– Он же…
Дочка рыбака уронила игрушку на траву. Ильза увидела оторванное ухо и грязную куртку мишки. Сын-подросток хотел вырваться, но рыбак шепнул:
– Тише!
– Медведь! – повторила Эльза и отправилась
