слышно выдавил из себя:
– Васька, должно быть, убит.
Выпрямившись во весь высокий свой рост, по-гусиному вытянув длинную тонкую шею, Жандр испуганно, слабо спросил:
– Наповал?
Он стащил с головы ставший тесным цилиндр, давивший его, как чугун, не глядя сунул куда-то, нехотя пояснил:
– Пока нет, пуля в живот, станет мучиться день или два, не дай Бог, скверные раны, не бывает скверней.
Жандр ещё тише, ещё осторожней спросил, склонивши к нему небольшую, аккуратную, с короткими волосами умную голову:
– Якубович?
Он поднялся, рванул застёжки и одним грубым движением сбросил шинель:
– Якубович всегда будет жив! Сукин сын!
Жандр облегчённо вздохнул, двигаясь вокруг него осмотрительно, бережно, точно это он был подстрелен в живот, потирая сухие ладони, вопросительно заглядывая в глаза:
– Слава Богу, ты промахнулся?
Он вдруг обернулся, злобно сказал:
– Я ещё не стрелял!
Подхватив крепко под руку, точно опасаясь, что он упадёт, Жандр потащил его в кабинет:
– Да ты толком-то, толком-то всё доложи!
Ухватившись за это последнее слово, в канцеляриях всё доклад и доклад, говорить не умеют человеческим языком, он заволновался, тотчас сел в кресло, раздумчиво проговорил:
– Да, разумеется, всё доложу… доложу…
Жандр не отходил от него, склонившись, поправляя очки, матушка с малым дитятей, точный портрет:
– На тебе лица нет, что с тобой, Александр?
Он отмахнулся нетерпеливо вялой, непослушной рукой, какое в самом деле лицо:
– Ты садись, я же сказал: я доложу, я тебе всё доложу по порядку, полный рапорт отдам, что за чёрт!
И вдруг необдуманно, с покрасневшим, словно бы вздувшимся, жалким лицом, чувствуя только, что перед ним человек, который верно поймёт, что бы и как бы он ни сказал, он торопливо высказал то, что безмолвно, безвыходно всю дорогу терзало его под пыткой тех пристальных, осуждающих, Васькиных в сталь отливающих глаз:
– Вот видишь, Андрей, вся моя жизнь получилась не та!
Раскрыв широко, изумлённо глаза, Жандр медленно опустился на стул перед ним, став ещё выше, каланча каланчой, и, запинаясь, попробовал возразить:
– Что ты, что ты, Бог с тобой, Александр…
Он сморщился, спрятал в ладонях лицо, не в силах глядеть, бормоча едва слышно, скорей всего для себя одного:
– Как задумано было… сколько положено сил…
Жандр снова всплеснул всполошённо руками, словно больше делать ничего не умел, как руками махать, кокошник бы ему да чепец:
– Постой, Александр, ты не ранен?
Он вздрогнул и сердито, сквозь зубы, напомнил ему:
– Ведь мы не стрелялись, я тебе доложил, честь по чести, это Васька насмерть убит.
Жандр с недоумением протянул:
– Нет
