меня домой пригласил.
– Я б с радостью, знаю, с тобой не соскучишься, но боюсь…
– Чего?
– Мы под мухой и драма перерастается в трагедию.
– Исключено, сегодня и так досталось…
Его жена, моя тётя, известная акушерка-гинеколог встретила нас с показательной неискренней приветливостью, а отец дяди – Несторович с явным змеиным отвращением.
– Моя неповторимо-единственная супруга, сегодня тебе звонил, где была?!
– Тебе ясно сказали, в абортном отделении.
– Чтоб ты подавилась, я два года тебя не трахал. Чем занималась в абортной?! Я тех мужиков мам «жарил» спереди и сзади, что на тебе намеревались жениться и не женились. Тебя хотели похитить? Ах, где я был в тот момент, все кишки бы разодрал тому, кто этому делу помешал. Везёт мне, мужиков крадут, и назло мне эта стерва уцелела…
Теперь познакомимся с отцом семейства – Несторовичем. Стояла жарища западногрузинского лета. Хозяин громко сопел, словно сенегальский гиппопотам. Перекинутые через косматые плечи и живот-глобус помочи- меридианы надёжно держали длинные сатиновые трусы, цвета испуганной сатаны. Несторович на заре гусарской молодости был большим ловеласом – селадоном, «пахарем» женщин, но с годами ослаб, охладел и на старости лет развлекается игрой в нарды и домино.
– Несторович, может, сыграем в нарды?
– Какие нарды! Ты лучше присмотрись за своими выродками, сегодня меня за собаку принимают, а завтра тебя за крысу примут!
– Что на сей раз натворили?
– Спрашиваю старшую внучку, куда идёшь?
– На остров Борнео – говорит и шмыг в калитку…
– Младшему внуку, куда – говорю?
– Не твоей задницы дело- отвечает!.. Короче говоря, трахают меня, да фамилию не спрашивают!
– Хорошо, накажу шакалов, а тебя кто и чем наказал?
– За что наказание?
– Забыл что ли, весь город знает, как притворился больным, симулировал и на войну не пошёл. Если не помнишь, я напомню… Перед медицинской комиссией обнажился как Венера Милосская, щетинистый зад показал, прямую кишку как тещин язык высунул и всевидящих врачей «опенисил!..»
Ответ был таким неслыханным, что изложить его на бумагу нет ни малейшей возможности.
– Отец почтенный, это было на самом деле так, но справедливости ради следует отметить: симулянт-дезертир в тылу или вернее в продолжении спины славно поработал, стал почетным железнодорожником, машинистом-стахановцем. Впереди тебя бегущим поездам делал рискованные обгоны и до финиша всегда первым доходил, как тот именитый, бегун-марафонец.
Когда первые страсти улеглись, сын уговорил отца сыграть пару партий в нарды. Начало было тихим, безмятежным, но, как оказалось, предураганным. Мой дядя-озорник в каждый судьбу определяющий – решающий момент игры, игральные злополучные кости в своей слюне намачивал, словно чурчхелу в виноградной каше,
