было больно, сухо и неприятно, потому что он трахал тебя так, как привык. Кровь появляется от разрывов стенок прямой кишки, это может быть опасно, по этой же причине он делал паузы. Он не желал тебя убить быстро, а издеваться ему нравилось. И сегодня я полностью убедился, что ты разработана для принятия члена, ты впускаешь его легче, чем другие. Да ещё и удовольствие получила. Он не занимался с тобой вагинальным сексом, только раз, чтобы, как говорится, снять пробу, он насиловал тебе иначе.
– Господи, – закрываю лицо руками, не желая верить в такую нечеловеческую жестокость. Это же… поэтому не было никакого оргазма, поэтому я ненавидела секс и прикосновения мужчин, потому что Филипп извратил сам процесс наслаждения.
– Зачем тогда он женился? Зачем насиловал меня? Зачем я ему? – Всхлипывая, издаю стон от боли, которая разрывает моё сердце. А я не замечала, ведь мне было плевать на всё. Не помнила, пила, забывалась, но сейчас мне больно от того, на что сама себя обрекла. Собственными руками закрыла клетку и не подарила себе даже возможности на спасение.
Меня обнимают сильные, настоящие мужские руки. Ред прижимает к себе, и я хочу расплакаться, но только сухо всхлипываю. Мне обидно, гадко и я чувствую, насколько погрязла в богатом мире и роскоши. Не хочу возвращаться, не хочу вновь видеть его лицо, теперь зная, что он полный и законченный подонок.
– Предполагаю, что он женился на тебе, чтобы иметь ширму. Хоть к меньшинствам относятся толерантно, но всё же, вряд ли бы он сейчас был так богат. Насиловал? Из-за ненависти, что не может быть таким, каким его создала природа. И он отыгрывался на тебе, сладкая моя. Ты его груша для битья, для срыва из-за неудовлетворения. Также страх, что ты можешь всё рассказать. Сначала о любовнице, а когда опознаешь её, то все узнают, кто Филипп на самом деле. Ты таишь в себе информацию, которую он боится обнародовать, – целует меня в макушку и потирает плечо.
Открываю глаза и бессмысленно смотрю впереди себя.
– Поэтому насилием пытался меня запугать? Он говорил, что выбрал меня за мою внешность, красоту и, наверное, за глупость. Он знал, что я не люблю его, я предпочитаю деньги. И видел всё, а я, действительно, дура, которая попала в ловушку. Боже, и что мне делать? Что теперь делать, Ред? – Поднимаю на него голову.
– Для начала, принять этот факт и подумать, что ещё ты знаешь. Я уверен, есть что-то ещё. Когда ты начала пить? Не поверю, что сама. Ты не такая, сладкая моя, я знаю тебя, ты ни за что бы сама не притронулась к бутылке.
– С ним. Он учил меня это делать, иногда даже заставлял, пристрастил к алкоголю, а дальше я сделала всё сама. Ты прав, я одинока в своей глупости. Я искала богатство, чтобы никогда не воровать косметику, не донашивать за сестрой вещи. Я мечтала о принце, ведь в сказках никогда не бывает полигамных семей. Я нашла это всё, и теперь же раскаиваюсь. Я не думала, что это будет так больно, – утыкаюсь носом в его шею, и всё же, горячие
