вас, полковник. – Штиф подхватил свои вещи и поплёлся к стоящему неподалёку автомобилю.
– Что с ним? – Штауффенберг спрыгнул на землю. Следом за ним спустился Ганс Баур, личный пилот Гитлера, прилетевший вместе с ними в ставку фюрера.
– Перебрал слегка. А вы что за щёку держитесь?
– Зуб. Вторые сутки болит. – Баур поморщился. – Ничего – ничего, а потом как дёрнет! Кошмар.
– Сходите к врачу.
– Да вот, собираюсь. Времени не было. Тут в последние дни занимались усилением охраны. Провели несколько тренировочных диверсионных актов. Проверяли бдительность персонала. Видно там зуб и застудил.
Штауффенберг прижал портфель крепче рукой.
– Может, поедете с нами?
– Да нет, благодарю. Дантист есть и в нашей медчасти.
Пилот махнул рукой в знак приветствия и направился к серому, бетонному сооружению, в котором располагалась служба управления полётами.
Штауффенберг задумчиво проводил того взглядом. Похоже, слухи, или информация о попытке покушения дошли и сюда. Ну, что ж, обратного пути всё равно нет.
Гиммлер лежал на кушетке. Над ним колдовал доктор Керстен, личный врач рейхсфюрера.
– Как вы думаете, Феликс, – Гиммлер говорил с закрытыми глазами, – кто является главным врагом рейха?
– Коммунисты.
– Это не ответ. Вы просто кинули мне слово, даже не подумав. – рейхсфюрер скрестил перед собой руки, устраиваясь поудобнее. – Коммунисты – не враги, а отбросы нации. Настоящие враги – аристократы. Те, кто вроде бы поддерживает нас, а на самом деле ведут себя, как предатели.
– Кого вы имеете в виду?
– Многих. Их сотни, если не тысячи. Они не воюют на фронте, и не сидят в штабах. Они протирают штаны в старых городских корпорациях. В своих имениях, на своих заводах, в компаниях, конторах. После войны мы обязательно проведём тщательную чистку. И посмотрим, кого оставить в рейхе, а кого изгнать, реквизировав, естественно, его капиталы.
Доктор Керстен тщательно втирал специальные масла в вялое тело Гиммлера.
– Но, господин рейхсфюрер, многие из них всё-таки исполняют свой воинский долг на фронте.
– Единицы. И я и не упрекаю тех, кто выдержал проверку на честь и доблесть. – Гиммлер повернулся в сторону врача, – Но мне также известно, что солдаты из этого класса очень неохотно идут в бой. Большая часть офицеров данного сословия настроена против национал – социализма. Предатели, готовые в любую минуту вставить нам нож в спину. Мы пока их терпим, потому, что, вынуждены. Но это недолго. После войны они потеряют право на жизнь.
Гиммлер приподнялся, накинул на себя рубашку.
– Господин рейхсфюрер, – обратился к нему доктор, – Мне нужно с вами поговорить.
– Опять по поводу ваших евреев?
– Да. – Керстен судорожно сглотнул слюну.
– Послушайте, Феликс, я не в состоянии понять, почему вы так заботитесь о них? Думаете, хоть один из этой братии о�
