очень легко спрятать. После чего можно официально сдать в ювелирный магазин и получить живые деньги. Кольцо обыкновенное, ничем не примечательное. Штамповка. Серийного номера на нём нет. За него можно без всякого волнения получить, причём, законно, рублей восемьдесят. Без всякого нервного напряжения. Однако, побрезговали. Чистыми деньгами побрезговали. Зато взяли портфель, немецкого производства, каковых, как мне сообщили, в городе, более как у Василия Трифоновича, ни у кого не было. И часы, которые в ваши магазины никогда не завозили. Встаёт вопрос: кому, в таком случае, убийца хотел или хочет сбагрить эти приметные вещицы? Кто их возьмёт? Ответ: никто! Ну, часы ладно. Они небольшие. Спрятал в карман, и аминь. А портфель?
– Не смог открыть замки. – Выдвинул версию Ларионов.
– Зачем открывать? Рванул клапан, вынул, что нужно, и будь здоров! Так нет же, поволок с собой. Для чего? Ради балыка? – задумчиво проговорил Андрей Сергеевич.
– Откуда вам известно, что у покойника лежало в портфеле?
– В буфете управления в тот день продавали балык.
– Неплохо вас харчуют. – С иронией в голосе, заметил Ларионов. На Новый Год полковник с трудом смог достать дополнительный килограмм варёной колбасы, к «талонному» килограмму, отстояв два часа в очереди, и две банки прибалтийских шпрот. А тут такая роскошь. – Может вам также известно, сколько у Иванова могло быть денег в кошельке? Не подскажите?
– Не более пятидесяти рублей. – Механически, думая о чём-то своём, ответил за московского следователя Малышев. Глебский поморщился: и зачем майор вылез.
– Приличная сумма.
– А за кольцо могли взять больше. – Тут же добавил москвич. – Но, отчего-то позарились на меньшее. Опять же, про брезгливость. Часы то с руки стянуть не побрезговали!
– Что вы хотите. – Ларионов прикурил вторую сигарету от первой, а окурок щелчком отбросил в сторону. – Швейцария!
– «Сейко». – Снова вмешался Малышев, не заметив недовольного взгляда москвича. – Живые деньги. Рублей пятьсот.
Глебский резко повернулся в сторону Малышева.
– У Иванова много баб было?
Майор вздрогнул: такого вопроса он никак не ожидал.
– Понятия не имею! Хотя, скорее всего, имелись.
– Замужние среди них были?
– Не интересовался.
– Со службы никого в постель не затягивал?
– Да… Не знаю… Слухи ходили, а так…
– А вас не смущает, что я рядом стою, и всё слышу? – Милиционер поправил на голове шапку, от чего весь его облик принял мальчишеский вид.
– Нисколько. Всё, о чём сейчас говорится, в интересах дела. Тем более, как я понял, о личной жизни покойного вы и так хорошо осведомлены. Хотя, – тут же поправился Глебсикй, – Виктор Андреевич, вы же понимаете: всё что говорится между нами, не должно выходить наружу.
– Без проблем! – Ларионов отбросил второй окурок, натянул на руки перчатки, – О дальнейшем
