полицейских, присматривавшихся к пассажирам.
Было ясно, что Охотники постепенно затягивают петлю на его шее, и единственным способом избавиться от них было немедленное бегство из города. Оставалась надежда, что носители программ Охотников не имеют свободы передвижения как обычные люди, которые жили по своим законам и решали свои задачи, поэтому Охотники вынуждены будут искать новых носителей из числа людей, знающих Прохора Смирнова.
На автостанции ему повезло: один из водителей маршрутного такси, собиравшийся сдавать смену, согласился подвезти мужчину в летнем джинсовом костюме до ближайшего посёлка на трассе Мирный – Архангельск, и через час Прохор вышел из маршрутки на остановке с указателем «Дворики».
Маршрутка уехала.
Прохор позвонил Саблину, объяснил ситуацию.
– Я тебя заберу к вечеру, – пообещал Данимир. – Сможешь там где-нибудь перекантоваться?
Прохор оглядел домики посёлка Дворики, но выбирать было не из чего, и он ответил как можно уверенней:
– Попробую.
– Созвонимся. – Голос Саблина пропал.
Как он собирался добираться до Плесецка из Суздаля, было непонятно, однако если друг обещал, то всегда выполнял обещанное.
Прохор вздохнул и двинулся искать приют до вечера.
Вопреки сомнениям его впустили в первый же дом, стоящий на краю посёлка, на опушке леса, в дверь которого он постучал.
Владельцами оказались милые старики, возившиеся на приусадебном участке, на котором умещались огород и небольшой сад.
Спрашивать у гостя, кто он такой и почему решил навестить Дворики, они не стали.
– А заходи и располагайся, мил-человек, – густым басом сказал кряжистый, седой, с простым русским лицом хозяин дома; звали его Никитой Ивановичем. – Мы-то уже поели, но стол накроем.
– Мне бы чайку, – стеснённо сказал Прохор. – А если позволите, я побуду у вас до вечера.
– Да хоть и до утра, – пожал вислыми плечами Никита Иванович, провожая нежданного гостя в дом, возраст которого явно перевалил за сто лет.
Прохору показали двор, провели в комнатку с настоящим деревянным топчаном: «Можешь прилечь, мил-человек», напоили чаем с ежевичным вареньем и вернулись к своим делам. А он, послонявшись по дому, вдруг решил поискать пристанище и в мирах с другими Ф-превалитетами, как он называл слои Вселенской «матрёшки». В некоторых из них он уже давно стал «своим».
Впрочем, потому за ним и двинулись Охотники, выполняя приказ своих властителей нейтрализовать человека, осознавшего суть Числа и Формы как предпосылок Бытия, интуитивно разработавшего универсальный алгоритм перехода число – форма и ставшего формонавтом – путешественником по «оболочкам матрёшки», проникающим друг в друга.
Его предупредили, когда он впервые вышел за пределы своего Ф-одиннадцатого мира и испытал шок, узнав, что Вселенная устроена гораздо сложнее, чем он думал, и подчиняется базовым числам и геометрическим
