это здорово – уметь летать!
Лиззи сидела на краю сцены, хлопая в ладоши и смеясь вместе с ними, пока, наконец, уставшие Питер и Ронда не вернулись на сцену и не рухнули у ее ног. Оба лежали на спине, и голова Ронды покоилась на груди Питера, слегка подпрыгивая с каждым его вдохом. Лиззи положила голову на живот Ронды, а ноги перекинула через Питера. Вместе их тела образовали неправильный треугольник.
– Ну как, угадали? – спросил Питер.
В голове у Ронды вертелись самые разные ответы. Пьеса про птиц? Про греческих богов? Или, может, про фей?
– Питер Пэн! – наконец произнес Питер. – Мы будем ставить «Питера Пэна»! Это будет наш лучший спектакль. Я буду играть Питера. Ты, Ронни, будешь играть Венди. А ты, Лиззи, – знаменитого капитана Крюка!
До этого они уже ставили спектакли по пьесам, которые писал Питер, а иногда придумывали их прямо на ходу. Короткие предсказуемые пьески про рыцарей, разящих мечом драконов; про ковбоев, убивающих индейцев; про полицейских, стреляющих в преступников. В прошлом году Питер даже позволил уговорить себя сыграть в пьесе про цыганский табор. Питер играл цыганского барона, Ронда – его жену, а Лиззи – ее коварную сестру, которая тоже была в него влюблена. Лиззи отравила Ронду, и та должна была умереть на сцене драматичной, трехминутной смертью. Цыганский барон Питер приказал повесить Лиззи, после чего сам пронзил себе сердце кинжалом, проклиная коварство женщин и бродячую цыганскую жизнь.
Эта драма следовала формуле большинства их пьес. Все важные персонажи в конце умирали, даже главный герой. Однако на этот раз все должны были остаться в живых.
– Все, кроме капитана Крюка, – пояснил Питер. – Его съест крокодил.
Питер, как автор сценария, режиссер и звезда сцены (не говоря уже о том, что был самым старшим в их компании), диктовал свои правила. И по мере того, как все трое становились старше, пьесы тоже все больше усложнялись, а вместе с ними и правила. Однако одно правило оставалось неизменным – их спектакли нельзя обсуждать с посторонними людьми. До премьеры, вход на которую был строго по билетам, никто не должен был даже слышать про новый спектакль или видеть хотя бы его часть. Репетиции – это что-то вроде тренировок ниндзя, говорил Питер. Нужно очистить голову от посторонних мыслей и втайне от всех развивать свое искусство, стремясь при этом к совершенству.
Некоторые дети мечтали о домике на дереве или о тайном форте. Эти трое мечтали о собственной сцене, и их желание исполнилось. Три года назад на лесной поляне между домом Ронды и домом Питера и Лиззи они построили сцену – рядом с ржавым остовом старого «Шевроле Импалы», который стоял там, брошенный Клемом, с того самого года, когда родилась Ронда. Клем и Дэниэл помогли соорудить сцену – пилили доски, поднимали тяжести. Детям было позволено самим забивать гвозди.
Будучи окончательно построенной, сцена напоминала странный спасательный плот, застрявший в центре лесной поляны, в окружении высоких сосен. Сцену сколотили из
