будто опечалясь,Исчезла вдруг, оборвалась,
Здесь твёрдая земля кончалась,
Здесь власть болота началась.
Травой возвышенные кочки,
Холёные густые мхи,
Дубки, осинки – кособочки
Да пни светящейся трухи.
Трясина сапоги целует,
В следах болотная слеза,
И всё манят напропалую
Брусники спелые глаза.
«Ветер налетает…»
Ветер налетает.
Сеет дождь густой…
Землю укрывает
Жёлтой теплотой
Осенняя скатерть,
Грустная немножко, —
На сером асфальте
Кленовая ладошка.
«Уже и бурьянные травы…»
Уже и бурьянные травы
Сдаются октябрьским днём,
Оглянешься – слева и справа
Желтеющим брызжет огнём.
Ударившись о голенище,
Отскочит репейника шар,
И ветер прошедшее ищет,
Обходит осенний пожар.
Рябину тряхнёт безнадежно,
Картофельной двинет ботвой,
Он в пёстрой промокшей одежде
Скитается еле живой.
И все уступают дорогу,
Захлопнув плотнее дома,
И слышно: хрустящую робу
С утра примеряет зима.
«Последний лист упал с рябины …»
Последний лист упал с рябины —
Роман об осени дописан.
Мы, погрустив, его осилим,
Зазимовав, его осмыслим.
В Замоскворецких переулках,
Где снег ещё бывает белым,
Опять отыщется в разлуках
Несоответствие пробелам!
Опять ветвей переплетенье
Мне будет в сумерках казаться
Волос твоих на окнах тенью,
Куда сквозь вечер не пробраться.
И неожиданно заставит,
Почистив пёрышки, синица,
Где пир, посвистывая, справит,
Упавшей грозди поклониться!..
«Листья жёлтые падают рано…»
Листья жёлтые падают рано,
До осенних ветров не дожив,
Обуздали давно ветеранов,
Перепутали все падежи.
Будет дождь золотые облатки,
Вороша, не считать – обрывать,
Всё в порядке,
Всё в жизни в порядке,
Старость – это тягучая стать.
Всю листву приморозит ночами,
И заступит зима на порог,
Гнут к земле
Не грехи и печали,
И не поиск последних дорог.
За ночь вдруг понавьюжит сугробы,
И кусты спеленает на треть…
Мы не просто сгибаемся —
Чтобы,
Чем покрытым лежать рассмотреть…
«Уже веснушками осенними…»
Уже веснушками осенними
Берёзы и не дорожат,
И мы пожали, что посеяли,
На сердце руку положа.
Лишь только в осени окажемся,
Не обращаясь ни к кому,
И повинимся
