волк, а живой человек. Все еще живой и все еще смертельно опасный…
Маруся велела не тратить силы и время на попытки вытащить ее из погреба, велела бежать со всех ног и привести помощь. И Алиса побежала. Она перепрыгнула через корчащегося на полу Сказочника, обогнула верстак, больно ударившись боком об его угол, на лету поймав падающую с верстака книгу. Дверь мастерской была заперта изнутри, но не на ключ, а на тяжелый железный засов. Если навалиться всем телом, если потянуть изо всех сил, у нее получится.
Получилось. Яркое солнце резануло по глазам, ослепляя, но ноги в остроносых башмачках уже несли Алису прочь от мастерской. Она бежала не разбирая дороги, падая, разбивая в кровь коленки, царапая лицо и руки о ветки деревьев. Она потеряла башмачки, потом атласный плащ, а ненавистную красную шапочку сорвала с головы сама, зашвырнула в придорожные кусты. Оказывается, теперь она бежала уже не по лесу, а по дороге, и пыль окутывала ее серым облаком. А за спиной слышалось страшное рычание, Сказочник гнался за ней верхом на сказочном звере. Наверное, в услужении у него имелся не только мертвый волк, но иная, куда более опасная тварь. Бежать. Бежать изо всех сил…
Силы кончились, и Алиса упала в пыль, зажмурилась, дожидаясь, когда сказочная тварь приблизится, схватит острыми зубами за шею… А тварь вдруг перестала рычать, заговорила человеческим голосом:
– Ну, малая, ты даешь! Я ж тебя чуть не переехал! Ты откуда такая взялась?
Это был не Сказочник, а самый обыкновенный человек на самом обыкновенном тракторе. Он смотрел на Алису сверху вниз и скреб пятерней серую от дорожной пыли щеку.
– Я же говорила, не нужна нам никакая милиция! Видите, побегала и сама вернулась как миленькая! – Голос директрисы вибрировал на такой высокой ноте, что Алисе хотелось зажать уши руками.
Она сидела в здравпункте зареванная, вспотевшая, грязная с головы до ног, вцепившись в теперь уже свою книгу, прижав ее к груди.
– Где ты шлялась, Авдеева? Где ты шлялась целых десять дней?! – Голос директрисы сорвался на визг, но в визге этом отчетливо слышалось облегчение.
Значит, ее не было всего лишь десять дней? А казалось, что целую вечность…
Алиса попыталась объяснить, честно рассказать о Сказочнике, мертвом волке и Марусе.
Ей не поверили! Не поверили ни единому слову! Никто не собирался искать Сказочника и спасать Марусю! И когда Алиса осознала это окончательно, она закричала. Она кричала так громко, что сорвала голос. Она умоляла, уговаривала, плакала в тщетной попытке достучаться до этих равнодушных, озабоченных лишь собственными проблемами взрослых.
– Сложная девочка. Сложная девочка с проблемной психикой, – сказала директриса за мгновение до того, как в Алисино плечо вонзилась острая игла.
Комната закружилась, и Алиса закружилась вместе с ней, падая, проваливаясь в глубокую черную яму, мертвой хваткой цепляясь за теперь уже свою книгу сказок, из последних сил стараясь не забыть Марусино лицо…
Забыла…
