не отвечая, он бросил на пол по одну сторону печки несколько мешков с мукой и устроил из них нечто вроде кровати. Ту же операцию он проделал и с остальными мешками, разложив их по другую сторону печки.
– Вы тоже артистка в своем роде, – настойчиво повторил он, презрительно подчеркивая слово «артистка».
– К сожалению, я совсем не артистка.
Одеяло, которое он складывал, выпало у него из рук, и он выпрямился. До этого времени он едва обращал на нее внимание. Теперь же он внимательно осмотрел ее с головы до ног, изучая покрой платья и даже прическу. Так прошло несколько секунд.
– О! Прошу прощения, – наконец изрек он и опять уставился на нее. – В таком случае вы очень неразумная женщина, мечтающая о богатстве и закрывающая глаза на все опасности подобного паломничества. Приезжают в эту страну либо достойные уважения жены и дочери, либо же те, кто не достоин его вовсе. Последние приличия ради называют себя опереточными звездами и артистками; и мы из вежливости делаем вид, что верим им. Да, да, я знаю, что вы хотите сказать. Но помните: здесь есть только такие женщины. Других нет, и те, которые пробуют найти третий путь, терпят неудачу. Так что вы очень, очень неразумная девушка, и, пока еще не поздно, вернитесь. Я одолжу вам денег на обратный путь в Штаты. Если вы взглянете на это просто как на заем у совершенно чужого человека, я завтра отправлю с вами индейца, и он вас проводит до Дайи.
Раза два Фрона пробовала прервать его, но властным движением руки он принуждал ее к молчанию.
– Благодарю вас, – начала она; но он перебил ее:
– Не за что, не за что!
– Благодарю вас, – повторила она, – но дело в том, что… вы ошибаетесь. Я только что проделала путь от Дайи и ожидала найти в Счастливом Лагере носильщиков с моей кладью. Они вышли за несколько часов до меня. Я не могу понять, каким образом мне удалось обогнать их. Впрочем, теперь я понимаю! Сегодня днем на озере Кратер к западному берегу ветром отнесло какую-то лодку. По всей вероятности, они находились в ней. Тут-то мы и разминулись, и я оказалась впереди. Что же до моего возвращения обратно, то я ценю ваше предложение, но мой отец живет в Доусоне, и мы с ним не виделись уже три года. Кроме того, я сегодня прошла слишком много и очень хочу отдохнуть. Если вы не откажете мне в вашем гостеприимстве, то разрешите мне лечь спать.
– Это невозможно. – Он отбросил одеяла, уселся на мешки с мукой и бессмысленно посмотрел на нее.
– Есть ли… Есть ли женщины в других палатках? – спросила она нерешительно. – Я не видела ни одной, но, может быть, я просто не заметила.
– Были тут муж с женой, но сегодня утром они свернули свою палатку и ушли. Нет, здесь нет женщин, за исключением… за исключением двух или трех в одной палатке, но они… они вам не подходят.
– Вы думаете, меня испугает их гостеприимство? – рассердилась Фрона. – Ведь они женщины, вы сами это сказали.
– Но я сказал, что для вас это не подходит, – рассеянно ответил он, глядя на надувшуюся
