передернуло. Он решил играть в открытую и заговорил без обиняков:
– Допустим… Ни вы, ни я не принадлежим к тем людям, которые имеют глаза для того, чтобы ничего не видеть. Если сегодня ночью я видел субъекта, спускавшегося по стене замка, так вы видели…
– Человека, который копался в яме и получил камнем по черепу.
– Прекрасно. Но, повторяю, это очень остроумно отождествлять этих лиц. Очень остроумно, но и очень опасно.
– Опасно! Почему же?
– Да потому, что всякая атака отбивается контратакой.
– Я еще не атаковала. Я только хотела предупредить, что приготовилась ко всяким случайностям.
– Даже к тому, чтобы приписать мне кражу этих серег?
– Возможно.
– О, если так, я поспешу доказать, что серьги в ваших руках.
– Пожалуйста.
Эстрейхер направился к дверям, но на пороге остановился и сказал:
– Итак, война. Я только не понимаю, в чем дело. Вы меня совершенно не знаете.
– Достаточно знаю, чтобы понять, с кем имею дело.
– Я Максим Эстрейхер, дворянин.
– Не спорю. Но этого мало. Тайком от ваших родственников вы занимаетесь раскопками, ищете то, на что не имеете никакого права. И думаете, что вам удастся присвоить находку.
– Уж вас это не касается.
– Нет, касается.
– Почему? Разве это затрагивает ваши интересы?
– Скоро узнаете.
Едва сдерживаясь, чтобы не выругаться, Эстрейхер холодно ответил:
– Тем хуже для вас и вашего Кантэна. – И вышел из комнаты.
Странное дело, во время этой словесной дуэли Доротея оставалась совершенно спокойной. Но как только за Эстрейхером захлопнулась дверь, порыв задорного ребячливого веселья сорвал ее с места. Она показала ему нос, перевернулась на каблуке, подпрыгнула, потом весело схватила флакон нюхательной соли, забытый графиней на столе, и подбежала к Кантэну. Кантэн сидел в кресле, совершенно ошеломленный и уничтоженный.
– Ну-ка, милый, понюхай.
Тот потянул носом, чихнул и только охнул:
– Попались.
– Вот глупости! Почему попались?
– Он нас выдаст.
– Никогда. Он постарается навести на нас подозрение, но прямо выдать не посмеет. Ну а если и осмелится и расскажет, что видел тебя утром, так я тоже расскажу про него очень многое.
– И зачем ты заговорила про серьги?
– Сами узнали бы. Я нарочно сказала сама, чтобы отвлечь подозрение.
– И вышло как раз наоборот.
– Ну, ладно. Тогда я заявлю, что серьги украл бородач, а не мы.
– Для этого нужны доказательства.
– Я их найду.
– Не понимаю, за что ты его вдруг возненавидела?
Доротея пожала плечами.
– Дело не в ненависти. Просто надо его прихлопнуть. Это очень опасный тип. Ты знаешь,
