ся о берег, – и эти следы бывают порой очень выразительными.
Часть 1
Параллельный мир
Все начнется завтра.
А сегодня у Шамрая был обычный рабочий день.
Обычный рабочий день – это когда встречаешься с разными психами и делаешь вид, что веришь им и принимаешь их бред всерьез.
Иначе нельзя: тогда не поверят уже тебе самому.
Остальное начнется завтра…
Дверь квартиры на шестом этаже старенькой девятиэтажки с поломанным лифтом была обита потрескавшимся коричневым дерматином.
Крест-накрест его пересекал неглубокий разрез. По обе стороны красовались новенькие, совершенно неповрежденные двери: слева – бронированная, справа – из цельного дуба, покрытая сверкающим лаком. Однако номер квартиры, которая была ему нужна, был написан на сиротской двери мелом, тогда как те, кто окопался за навороченными дверями, вполне обходились без номеров.
Шамрай придавил пальцем кнопку звонка. Изнутри не донеслось ни звука. Он нажал еще раз, потом еще, после чего осторожно постучал по изрезанному дерматину. Эффект – нулевой. Тогда Шамрай постучал сильнее, кулаком, и наконец за дверью послышался шорох. Щелкнул замок, дверь приоткрылась ровно на длину допотопной цепочки.
– Это вы? – опасливо спросили из-за двери.
– Это я, – бодро отозвался Шамрай. – Документы предъявить?
Дверь захлопнулась, чтобы через мгновение снова открыться – теперь уже во всю ширину. Цепочку сняли.
Хозяйка квартиры оказалась коротко стриженной пожилой женщиной, кутающейся в длинный, некогда роскошный и дорогой, а теперь просто потертый бархатный халат с драконами. Полы халата доходили почти до линолеума, из-под них выглядывали самопальные теплые тапки с собачьими мордочками – таких на каждом вещевом рынке полно.
Возраст хозяйки Шамрай даже не пытался прикинуть. Впрочем, во взгляде, которым она его окинула, не было ничего безумного. Да и по телефону ее голос звучал вполне нормально.
– Документы можно купить какие хочешь. Прилепил фото, шлепнул поддельную печать, и нате – готовый сотрудник органов.
– Я не сотрудник органов, – натянуто усмехнулся Шамрай. – Вы Галина Григорьевна, я не ошибся?
– Да уж ясно, что вы не оттуда, – буркнула женщина в халате. – Оттуда ко мне уже не ходят. Прошу!
Отступив на шаг, Галина Григорьевна кивком предложила гостю войти. Шамрай переступил порог и тут же двумя привычными движениями сбросил туфли. Однако в квартире оказалось на редкость грязно – левый носок, едва коснувшись линолеума в прихожей, тут же прилип к какой-то дряни.
– Не надо бы вам разуваться, – заметила хозяйка. – Это только японцы снимают обувь на пороге. Хотя если вам так удобнее…
– Я и есть немножко японец, – попытался пошутить Шамрай. – А может, китаец, точно не знаю.
– Если китаец, я вас зеленым чаем угощу. Проходите в кухню. Нам все равно туда.
За четыре года общения с подобной публикой Шамрай уже привык к тому, что практически все эти люди – одиночки, живут в нищете или на грани нищеты, но упорно не желают этого замечать. Приходится признать: такие персонажи куда счастливее, чем он сам и подобные ему. И уж точно счастливее всяких там олигархов.
Поэтому увиденное в кухне Шамрай воспринял без особой брезгливости. Чугунная мойка, в ней три грязные алюминиевые миски, рядом эмалированная кружка в горошек, в которой киснет пакетик спитого чая. На старом холодильнике, который явно доживает последние дни, хлебница в виде плетеной корзинки с куском батона, аккуратно завернутым в полупрозрачную пленку. Стол покрыт липкой цветастой клеенкой. Рядом – две табуретки. На плите – закопченный чайник, на стене – полочка, на которой стоит пол-литровая банка, полная алюминиевых ложек и вилок, какие когда-то давным-давно водились в советских столовках.
На подоконнике примостился белый репродуктор радиоточки – единственный предмет обстановки, сияющий чистотой.
– Присаживайтесь… Как вас зовут?
– Виктор.
– Ага, посидите, Виктор, я сейчас. Чаю, чаю…
Движения этой женщины напомнили Шамраю движения робота. Ну ладно, пусть даже и не механической куклы, но все равно на живого человека со всеми его радостями и горестями, бедами и проблемами новая знакомая была не особенно похожа. Но и на несчастную, замордованную нищетой тетку – еще меньше. Огонек в ее глазах он уже успел заметить. Не вполне здоровый, но все-таки – огонек…
Женщина налила в чайник воды из-под крана,
