висел небольшой железный крестик на красном, кожаном ремешке с несколькими узелками…
–Глянешь, так жмудь –чернец, ан нет, крещёный (Жмудь в то время почти вся была языческой). А как причесал его Гедигольд то кулачищей своей , не завизжал, яки волк, как оскалился , да ак зарычал не по их,… по шведовски не иначе, ну може по данцигскому…,– добавил со злой ехидцей всё тот же лучник.
–Чьим будешь, – спросил его князь на языке немцев который хорошо знал, затем переспросил на языке русичей и литовцев, – лазутчик молчал.
– Держи собаку! – вдруг неожиданно заорал лучник двум рядом стоящим пешим дружинникам и бросился на земь к пленному, – Языка себя лишает змеюка! – всё время рычал он пытаясь рукоятью короткого широкого ножа разжать его зубы. Но было уже поздно, брыкавшийся лазутчик хрипя выплюнул вместе с кровью прямо в лицо лучника откушенный кусок языка, тот метнулся в сторону протирая глаза… Со рта же пленника струёй потекла кровь , но он так же зло , без страха в глазах смотрел на князя ни чуть не выказывая боли…
«Не простой лазутчик,– подумал Довмонт, – Такого по пустому не пошлют…, видно одолел я его хозяев до кишок… Да и нож у него отняли какие токмо у убийц тайных…», – Ну …, кивни головой коль от Войшелга пришёл…, али от Герденя…? ,– уже вслух сказал князь…
Но взглянув ему в глаза ещё раз , понял, что от лазутчика он ничего не добьётся… Обернувшись князь направился к своему коню.
« Где то я тебя уже видел,– подумал про себя Довмонт,– где?.. Где я видел эту родинку на носу?.».
У князя была очень хорошая память на лица, но в мыслях появилось какое то неприятное чувство то ли вины, то ли тревоги от того что не удавалось сразу вспомнить от куда ему был знаком этот человек , особенно его взгляд…
– Селиван, к «хвосту» его (особо опасных пленников привязывали к хвосту коня на коротком поводке в три – четыре локтя, на тот случай если в дороге произойдет нападение врага , то хлестанув коня по крупу…. либо копытом убьёт, либо разобьёт в клочья волоком…) , после дознаемся и гляди в оба не сбёг чтоб…
Солнце уже прятало свои последние лучи , наступал сумрак. Дружине нужно было успеть приготовиться к ночлегу, выставить охранение и правильно расположить свой лагерь на случай внезапного появления врага. Обернувшись в право князь подозвал к себе Лютола , конного угрюмого воина огромного роста, который всё время находился в трёх шагах от Довмонта и молча за всем наблюдал не произнеся не то что слово, он даже бровью не повёл… Пока Лютол чувствовал что его князю ни что не угрожает – он ни во что не вмешивался. Князь о чем то пошептался с ним , тот кивнул головой , взглянул недобро на новоявленного пленного и потихонечку поехал в перёд на таком же огромном как и сам вороном коне , людям смотрящим ему в след всегда казалось что под этим богатырского сложения воином прогибается земля…
–Меняй дозоры дядя Нестор,– обратился князь к седовласому воеводе, здесь заночуем.
Лазутчик всё таки ночью сбёг… Довмонт вспомнил где видел
