ветра. Примерно через полчаса Улф предложил им повернуть назад. Те вначале отнекивались, считая делом чести сопровождать путников хотя бы первый день пути. Улф заметил, что главная ценность совместного пути – словесное общение – при такой погоде явно теряется. Больше уговаривать не пришлось. Они обнялись, пообещали друг другу непременно встретиться вновь и расстались. Хамна с Корвигом повернулись к ветру спиной с явным облегчением.
Теперь Улф озабоченно прикидывал, разумно ли будет отправиться через горы. Это легче, чем через плато, зато дольше, хотя в секущем этом ветре, от которого растрескивались губы, разница скрадывалась. Согнувшись в три погибели и щурясь сквозь напряженно подрагивающую щель в намотанной на голову материи, путники упорно двигались вперед, проделывая в час около пяти миль. Найл с вожделением поглядывал на подернутые крупной рябью воды соленого озера, но знал, что купание на пользу не пойдет. Если, искупавшись, не смыть соленую воду в ручье, ощущения будут еще хуже.
К той поре, когда солнце достигло зенита, оба выбились из сил. Привал и обед договорились устроить в ближайшей же рощице или кустарнике, как только те подвернутся. Но вот еще две мили позади, а вокруг ни деревца, ни кустика. Через полчаса путники определили, что находятся на западной оконечности озера и дорога теперь лежит через пустыню к изрезанным горным отрогам и пересохшим руслам рек.
В этом месте Найл неожиданно для себя различил в паре сотен метров справа предмет, напоминающий большой валун. Тронув отца за плечо, он молча указал головой в сторону камня. Улф кивнул, и они заспешили туда. Прошли с полсотни метров, и стало ясно, что это не камень, а остатки строения. Основная его часть была погребена под слоем песка, к небу всходили лишь изломанные контуры стен.
С западной стороны строения надуло целую песчаную дюну. Взобравшись туда, где полуразрушенная стена была пониже, отец с сыном увидели запорошенный толстым слоем песка внутренний дворик. В глубине, на противоположной стороне двора, виднелись ступени, изрядно выщербленные ветром. Ступени всходили на вершину башни, теперь уже укороченной вдвое по сравнению с прежними размерами. В целом строение напоминало ту самую крепость на плато, только более мелкую и обветшалую. Какое-никакое, а пристанище от ветра. Спрыгнув на мягкий песок внутри стен, путники испытали несказанное облегчение: все же оазис покоя.
Оба так вымотались, что следующие полчаса просто сидели, опершись спиной о стену и радуя покоем натруженные ноги. Ветер, казалось, взвывал от отчаяния, досадуя, что не может добраться до них. Сидя так с закрытыми глазами, Найл слушал, как постепенно унимается сердце и уютные волны спокойствия накатывают, освобождая от всякого волнения.
Улф коснулся руки сына; Найл, оказывается, ненадолго задремал. Юноша поднял голову посмотреть на положение солнца и удивленно обнаружил, что в небе просвета не видно из-за туч. Ветер неистовствовал, и, хотя защита стен казалась надежной, песок на дальнем конце двора вихрился смерчем.
