вечер, такой гармоничный и приятный своей липкой тягучестью. Как мое вино. Конечно, это полнейшая безвкусица, мешать виноградный нектар со льдом, но, когда человек в грусти он совершает всякое и ему дозволяется все. Хотелось совершить что-то гадкое и безумное, и я заказал дорогое вино и ведерко льда.
Признаюсь, официант наградил меня за это очень презрительным взглядом, но мне было все равно. Сегодня я такой, бессовестный винный вандал. Принимайте постоянного клиента в особенном настроении.
Я только расстался с Полиной. Неприятно и не совсем по-мужски, но мы и не такое с ней проходили… На этот раз обошлось без звонких пощечин и мерзких слов в мой адрес, но так было хуже. Полина оставила меня, окинув напоследок таким равнодушным взглядом, что до сих пор не по себе.
Она делала так раньше, и после мы не виделись годами. Она успевала за отрезки нашей физической разлуки выходить замуж за очередного занудного и обеспеченного флегматика, а я…
Покорно принимал ее ночные нетрезвые звонки, наполненные самобичеванием от того, что бедная девочка опять ошиблась и успокаивал как умел. Советовал бросить этого очередного кретина и… Нет. Альтернативы я никогда не предлагал. Вслух. Это могло стать точкой. А точки не хотела ни она, ни я.
Пожилая леди поднялась в ресторанчик вместе со мной. Это было очень странно – сложилось впечатление, что мы были с ней давно знакомы и по этой причине нам не требовалось разбавлять короткий путь беседами и ни к чему не обязывающими легкими историями, она заняла место напротив меня.
К слову сказать, леди осталась босой. Я даже удивился, отчего ей не сделали замечаний. Правда, разве это честно – наградить меня презрительной ухмылкой за лед, а ей простить такую нетактичную оплошность?
Женщина была очень красива, не взирая на возраст, на вид представляющий собой пару бальзаковских. Ее худое лицо было приятно напудрено и обрамлено седыми кудрями. Они благородно покрывали лоб и уши, в которых красиво переливались крупные камни.
Пожалуй, очень дорогие камни, только породистые драгоценности умеют так переливаться – естественно и дозировано, всеми цветами радуги. Несколько приглушенно, непередаваемо и очень богато.
Всю дорогу она медленно и самозабвенно пила свое вино, ее тонкая рука красиво окутывала пальцами высокую ножку бокала, и у меня сложилось впечатление, что женщина из светского общества. Такая прямая была у нее осанка и безупречность в одежде. Каждая пуговица на ее шелковой блузе говорила – вот так обязаны сидеть на одежде пуговицы и ни на миллиметр дальше! Кольца, на ее безымянном пальце я не приметил.
Признаюсь, что я был сильно заведен от того, что с Полиной у нас сложилось так, как сложилось, и не следил за манерами и словами. В какой-то момент мне стало неуютно от присутствия пожилой леди, она ничего больше не говорила и не просила, но сидела
