много воды, горячей и холодной, в самых дорогих сосудах – в тех, что подарил мне Ванд за вразумление сбрендивших Пэногальфов, да смотрите, ничего не разбейте! А не то в цакке состаритесь! – рычащей скороговоркой приказал им Таонкрахт. Троица поспешно направилась к выходу, не поднимаясь с карачек.
– А что, они не могут ходить? – полюбопытствовал я.
– В этом зале слуги не смеют подняться на ноги, если только их руки не заняты какой-нибудь ношей, полезной и приятной для сидящих за моим столом, – высокопарно пояснил Таонкрахт.
– Как интересно, – протянул я. – Но еще интереснее другое: как я здесь оказался? Рассказывай, ты обещал.
– Ты оказался здесь… – Таонкрахт запнулся, немного подумал, потом залпом допил остатки темного вина и решительно закончил: – Ты оказался здесь по моей воле, Маггот! Я призвал тебя силой своего магического искусства. Не сочти мое признание унизительным для себя: мне потребовались все мои познания и тридцать лет жизни, чтобы встретиться с тобой лицом к лицу. И если уж так вышло, не будешь ли ты столь великодушен, чтобы сообщить мне свое настоящее имя?
– Обойдешься! – буркнул я.
Конечно, можно было честно сказать ему, что меня зовут Макс, невелика тайна. Но я решил воздержаться от откровенности. Резонов было много: во-первых, я смутно помнил множество сказок, где герой получал власть над чудовищем, узнав его истинное имя. А ведь почти всякая сказка – это магическая история, искаженный до неузнаваемости отчет о чуде, которое где-то когда-то с кем-то случилось. Кроме того, я не был уверен, что уважающего себя демона могут звать просто Максом – срам, да и только! Ну и вообще, зачем говорить правду, когда можно соврать?
– Тогда я буду обращаться к тебе: «Маггот», – предложил Таонкрахт. И на всякий случай добавил: – Надеюсь, ты не сочтешь это оскорблением?
– А почему я должен счесть это оскорблением? – удивился я.
– Потому что так именуют всех демонов, в том числе и тех, что ниже тебя по званию и заслугам, – обстоятельно объяснил он.
– Ничего страшного, – вздохнул я. – Скажи лучше, на кой черт ты меня призвал? Небось хочешь вечной молодости, власти над миром и толпу красивых девок в качестве бонуса? Или еще о какой дивной хрени размечтался?
Таонкрахт снова потянулся к кувшину. Разговор наш был ему не слишком приятен, ну да не я ведь его завел!
– Меня не слишком тяготит возраст, – наконец сказал он. – Но мне не нравится, что я смертен…
– Это никому не нравится! – усмехнулся я. – Тем не менее смертность всего живого – это закон природы.
– Но ты же бессмертен? Демоны бессмертны, я знаю!
– Ты ошибаешься, – внушительно сказал я. – Просто демоны живут гораздо дольше, чем люди. Неизмеримо дольше. Но потом все равно умирают.
Я и сам не понимал, зачем ввязался
