Кастанеда. – Да ничего хорошего, любезный сосед. Здесь, в Чибао, золото только на поверхности. Промывка дает все меньше и меньше золотого песку, а больших пластинок и совсем уже не встречается. Теперь там работают уже около тысячи индейцев, а золота добывается вчетверо меньше прежнего.
– В таком случае форт, вероятно, скоро покинут? – спросил Маркена.
– Нет, Маргарит намерен увеличить число рабочих-индейцев. С тех пор как схватили Каонабо, они смирились. Маргарит говорит, что не покинет Чибао до тех пор, пока не добудет из него последнего зернышка золота!
Он взглянул на саванну.
– Однако эта Ара, как бешеная, кружилась тут! Посмотри, какие повороты делает собака. Но вот теперь она бежит прямо к нам.
– Ара, говоришь ты? – спросил с притворным изумлением Маркена. – Ты ищешь свою невольницу, Кастанеда? Прекрати охоту. Я хотел идти к тебе, чтобы поговорить об Аре. Она, так сказать, из любви дала тягу. Между Лигурией и Королевским двором разыгрывается романтическая история с похищением, и мы можем ее уладить.
Кастанеда взглянул на Маркену.
– Э! Значит, ты знаешь, где она?
– Да, она у меня.
В эту минуту из травы выскочил Бецерилло и, пробежав по краю саванны до того места, где стояли соседи, остановился, сбитый с пути множеством других следов.
– Браво, Бецерилло! – воскликнул Кастанеда. – Ты и на этот раз прекрасно исполнил свое дело. Но в Лигурии не гоняются за индейским отродьем и потому довольно, Бецерилло. Не ищи донну Ару.
Он засмеялся своей шутке и сказал подбежавшим караибам:
– Ступай домой, Каллинаго. Я нашел Ару, она находится у моего друга. Возьми с собой собаку.
Каллинаго продолжал стоять.
– Взгляни на этого людоеда, – засмеялся Кастанеда, – он не хочет уйти без рабыни. Иди же, – приказал он, – она здесь, ты оглох, что ли?
Кастанеда поднял палку. Только тогда караиб взял за ошейник собаку и, бросая кругом яростные взгляды, направился в Королевский двор.
– Ну-с, Маркена, – начал Кастанеда, – мы теперь одни. Я сгораю от нетерпения услышать роман, разыгравшийся в Лигурии.
Маркена дружески взял Кастанеду под руку и пошел с ним к дому. По пути он рассказал ему, как при лунном свете Энрико и Ара упали перед ним на колени. При этом он старался придать всей этой истории комическую окраску. Кастанеда шел молча, по временам бросая на него пытливые взгляды.
– Надеюсь, ты даешь свое согласие? – спросил Маркена.
Они были уже на веранде, и через открытое окно спальни взгляд Кастанеды случайно упал на знакомый ему сундук. Он молча сел на скамью, и в воображении его развернулась карта, которую ему не удалось рассмотреть подробнее. Перед глазами его все еще сверкали золотые штуфы в палец толщиной, которые он дрожащими руками должен был тогда снова положить на место.
Кастанеда посмотрел на саванну, и взгляд его остановился
