он горлу поперёк.«Знать, спешит к нам, Ваня, кто-то, —
Царь, закашлявшись, изрёк. —
Не едал такого сроду
Я компоту до сих пор.
А и правда Воевода
Подпирает наш забор».
Воевода шаг чеканил
От забора до крыльца.
Пот струился ручейками
С потускневшего лица.
Отмахнувшись от компота,
Царь вприпрыжку вышел аж,
Чтоб увидеть, много ль пота
Пролил там Россеи страж.
Воевода в хрип: «Что делать?
Всё мной сделано ужо
И в самой Русси пределах,
И её за рубежом.
У меня к тому мотивы.
Хоть намёком обозначь,
Нет ли мне оперативных
Иль ещё каких задач?»
Царь сурово: «Не при деле
Ты, ответь-ка, почему?
Ведь вороны засидели
Царский герб на терему.
К сожалению, не нова
Та проблема для страны.
Уж Царю они готовы
Гадить прямо на штаны.
В одиночку класть готовы,
А не то чтобы гуртом.
По двору уже оттого
Не хожу с открытым ртом.
Размышляю каждый день я,
Как в таком дерьме-то жить?
Так без всякого стеснения
Могут в рот и наложить.
В думах Царь ваш целы ночи,
А в особенности – дни.
Поступили-то не очень
С нами вежливо они.
Ничего бы, шатко-вяло
Я нашёл бы путь иной,
Каб за этим не стояла
Та история со мной.
Вот опять на герб мой сели.
Постреляй скорее дичь.
Мне немедля шкурных целей
Надо собственных достичь.
Нервы крепкие хоть в целом
У меня, но всё равно
Никаких иллюзий с делом
Быть в том плане не должно».
Потребив ещё компота,
Царь решил: «Компот – не чай!
Не случилась бы икота
От компота невзначай».
Пил компот теперь как воду
Царь всея, и тут же он
Наблюдал как Воевода
У дворца пугал ворон.
Укус комара
Кустодиев Б. М., «У кружала стрельцы гуляют», 1901 г.
Третий день, считай, от Пасхи
Был такой же, как второй —
На глазах у Ваньки с Пашкой
Белых мух кружился рой.
За окном ветрище свищет,
Как зимой морозец лют.
Опустилась холодища
Прямиком на русский люд.
Павел-Царь сидит и тужит:
«Ну, Вань, выдалась весна!
День второй смотри, как вьюжит!
Ни покоя нет, ни сна.
Ломит ноги ночь вторую,
За грудиной что-то жмёт.
Чую, Ваня, заору я.
Жизня царская – не мёд, —
Царь приблизился к окошку. —
После Пасхи здрав ли Поп?
Наворачивает ложкой
Он,
