Цезарь отметил, что рядом, напротив городских ворот, находится еще одна весьма важная возвышенность. Если бы она оказалась в руках римлян, то последние смогли бы препятствовать доставке в Герговию воды и продовольствия. Галлов на ней было немного, и вели они себя беспечно. Враги полагались на природные укрепления, так как склон холма был очень крутой – почти отвесный.
В первую же ночь римляне взобрались на возвышенность и захватили ее. Произошло это так быстро, что не успела подойти помощь из Герговии и лагеря Верцингеторига.
Цезарь разместил на этом стратегически важном холме два легиона. Затем римляне прорыли ров между двумя лагерями, сделав сообщение между ними вполне безопасным.
Далее проконсул ничего не предпринимал в течение многих дней. Он ждал обещанного эдуями подкрепления и обоз с провиантом. Время шло, и работало оно не на римлян. В их лагере появился новый враг – голод – он стал постоянным спутником Цезаря в этой войне. Войско галлов, напротив, ни в чем не нуждалось, и день ото дня становилось многочисленнее и наглее.
И вот, когда Цезарь лежал в палатке, не зная, что предпринять, к нему привели эдуя Эпоредорига. Этот молодой человек происходил из влиятельного галльского рода, который возвысился благодаря дружбе с Цезарем. Проконсул поддерживал Эпоредорига силой своей власти и денег в противовес старым ненадежным вождям эдуев. Как оказалось, не зря.
– Беда, Гай Юлий! – взволнованным голосом произнес Эпоредориг. – Литавикк с братьями возмутили десять тысяч наших воинов, которые шли на соединение с тобой. Обманутые эдуи перебили римлян, бывших с ними, и теперь Литавикк ведет их в лагерь Верцингеторига.
– Что ж, я ждал подобного, хотя до последнего часа надеялся на благоразумие союзников.
– Цезарь, я прошу не наказывать наш народ сурово. Он ни в чем не виноват. Литавикк и некоторые старейшины подлым обманом вовлекли нашу молодежь в заговор. Это они повинны в избиении римских граждан.
– Хорошо, мой преданный Эпоредориг. Я не буду сурово наказывать эдуев, – согласился Цезарь. Он был чрезвычайно зол на ненадежных союзников, но в данной ситуации приходилось оставаться милостивым. – Где ты оставил войско соотечественников?
– Примерно в тридцати милях от Герговии.
Ни мгновения не колеблясь Цезарь вывел из лагеря четыре легиона и всю конницу. Ночью, с небывалой быстротой он прошел двадцать пять миль, пока не натолкнулся на колонну эдуев.
Конница тут же окружила союзников, а впереди встала железная стена легионеров. Воинственный пыл эдуев мгновенно улетучился: многие стали бросать оружие и молить о пощаде.
– Иди, объяви своим соотечественникам, что Цезарь милосерден и дарит им жизнь, – приказал проконсул Эпоредоригу. – Пусть выдадут зачинщиков мятежа и тех, кто запятнал руки кровью римлян.
Из колонны вытолкнули десятка два воинов разного возраста – им тут же отрубили головы. Но главные виновники – Литавикк и его сторонники
