его уничтожить! – чернокнижник залился зловещим хохотом, призывно разводя руки в стороны и открываясь для жреца. Пусть попробует, что толку? Все равно эта магия не сможет навредить ни ему, ни уничтожить клинок.
Лефлам поднялся на колени. Вокруг творился ад! Люди царапали друг друга, выковыривали от ужаса глаза, душили друзей, и все дико кричали от боли, что заполняла их тела. Из них высасывали магию и жизненную силу, это было похоже по ощущениям на то, как будто тебя выжимают как тряпку, ломая кости и выдавливая твою сущность.
– Лика! Ирита! – он не мог позволить себе сдаться! Все тело ломило, сил не оставалось, но шаман упрямо пробирался вперед. Его били, царапали, кусали, но он не останавливался. Истекая кровью, под крики боли и отчаяния, он полз вперед, туда, где свернувшись, его жена накрыла собой беззащитную дочь.
– Если этот клинок – сосредоточие силы, то будет в нем как добро, так и зло! Анорис, позволь мне отделить это хранилище от кинжала! – вкладывая всю мощь и жизненную силу в заклинание, старик выпустил луч света в оружие. Если бы чернокнижник не был столь самонадеянным, то он легко бы подавил этот импульс. Однако, он просчитался. Жрец не хотел разрушить его оружие, ведь он знал – это невозможно! А лишь отделил его часть, в которой скапливалась сила. Навершие кинжала, огромный черный шар, поднялся в воздух и треснул.
– Что ты сделал? – гневно заорал Деманимор. Он попытался было схватить осколки, но тщетно. Кинжал в его руке требовал, чтобы тот стоял и поглощал силу, иначе тоже будет раздавлен и убит. Поэтому чернокнижнику оставалось только лишь наблюдать.
Плюясь кровью, жрец упал на колени. Вместе с покинутой жизнью, с его уст слетели слова.
– Я заклинаю тебя, пусть ту силу Света, что впитается в осколок, получит достойнейший, чья душа чиста! И он сможет защитить мир от уничтожения и найдет способ разрушить клинок, – с этими словами старик умер. Два осколка, на которых раскололся шар, поглощали поступающую через кинжал энергию. Один из них поднялся выше и засиял ярким белым светом.
Лефлам полз. По его лицу текли слезы. Он слышал крики умирающих детей и женщин. Вопли страданий мужчин. Но старательно прогонял эти мысли. Он видел, как умер Мираас, его добрый друг. Он не верил, что его отец выжил после удара. Он старался не думать ни о чем. Там впереди были его жена и дочь, которые страдали! Он должен был им помочь! Его милая Лика! Она не заслужила всего этого! Никто не заслужил! Руки не слушались. Слабость заполняла все тело. Но он не сдавался.
– Мои любимые, – Лефлам мечтал лишь об одном – быть рядом с семьей. Пусть им суждено погибнуть, зато он не покинет их до самого конца! Тело вдруг ослабло, и он упал. Рука все еще тянулась в сторону жены с дочкой. Не было сил пошевелиться.
Резко все засияло. Шаман почувствовал, как его тело поднимается вверх. Он открыл глаза. Трупы людей, заполнивших площадь, медленно взлетали вверх. Кое-где слышались предсмертные
