да каша – пища наша». Монахи в еде толк знают. И креветки прямо тают во рту.
Наконец губернатор, отставив в сторону прибор, заговорил о том, для чего они и собрались:
– Вот мы с Александром Алексеевичем затеваем дело. У него возможности в прессе. А область готова организовать общественность на поддержку. Все вроде готово. Ждем отмашки от церкви. Почина!
– Вот это здорово! Это хорошо! Тогда вы вступайте в нашу организацию – «Общее дело»! – предложил настоятель.
– Мы хотим назвать нашу областную организацию не «Общее дело», а «Трезвое дело». Но, в принципе, задачи те же! – заметил Рюриков.
– Ну что ж, пусть так! Важно не название. Пьют много! И как будто напрочь забыли, что даже в годы горбачевской антиалкогольной кампании, при всех ее перегибах и переломах, у нас резко упала смертность. И поднялась рождаемость – так, что Россия тогда получила дополнительно полтора миллиона ребятишек. А что сейчас? Сами знаете! Пьянка опять повальная! Надо переломить этот тренд! – горячо произнес свою тираду отец Фотий.
Пока он говорил, Дубравин чувствовал, с одной стороны, радость оттого, что теперь он не один, что есть еще люди, которые готовы вместе с ним побороться за свой народ. А с другой – он ощущал скорбь и тяжесть в сердце. И появилось это недавно. С вестью о том, что старший брат его Иван «допился до чертиков». И умер, не дожив даже до пенсии.
Он и до этого размышлял обо всем происходящем на Руси великой. Несколько раз разговаривал с разными людьми на тему о том, что надо «пьянку прекращать». Иначе быть беде. Но натыкался на явное непонимание. Один очень большой человек так и заявил ему в сердцах:
– Вы что, сдурели?! Да наш народ на вилы поднимет того, кто попытается запретить ему пить! Забыли о Горбачеве?
На что Дубравин, как ему тогда казалось, резонно ответил:
– Народ уже устал пить! Надо, чтобы кто-то просто сказал ему: «Хватит!»
…И сейчас, вспомнив эти сомнения, он заметил:
– Нашего человека пока палкой не огреешь – не пошевельнется!
На что игумен Фотий резко возразил:
– Как палкой? Вот вас же палкой никто не гонит! Сами дошли!
Дубравина даже передернуло от его тона. Однако смирением тут и не пахнет. Суровенький поп.
Но оказалось, что поп не только суровенький, но и талантливый.
После не слишком длительного застолья он повел своих гостей в просторный зал, где стояло десятка два стульев и был громадный телевизор.
Здесь отец Фотий стал показывать свое творение. Несколько впечатляющих роликов.
Дубравин, словно завороженный, смотрел, как по дороге в никуда течет огромная человеческая река. Течет и тонет. Исчезает в пучине. Проваливается в бездну, в океан из пивных и водочных бутылок, банок, упаковок. Жуткое и захватывающее зрелище, проиллюстрированное в конце словами о сотнях тысяч ежегодно погибающих от пристрастия к зеленому змию…
– Я пришлю вам эти ролики, – сказал на прощание своим гостям настоятель
