ладно тебе, Максимка, приятного аппетита! – отпустила я осовремененного пластиком очков христианина.
– Вы знакомы? – протянула удивленная Ульяна.
– Имела честь сидеть с новым нашим начальником аж четыре года за одной партой!
Ульянка вдруг отставила с возмущенным звоном главное орудие труда – вилку – в сторону. Ни в чем не повинная вилочка брякнула об ополовиненное зверским аппетитом худеющей девушки картофельное пюре.
– Ну, знаешь, Воробьева! Могла бы и помочь парню стать более социально приспособленным что ли! Не ожидала от тебя, подруга, совсем! Ты же вроде бы своих не бросаешь?! – как уверенный фехтовальщик, выпустила свою шпагу-взгляд вперед.
«Своих?»
«Социально приспособленным?»
Похоже, тараканы в голове моей старинной подруги взяли верх над здравым смыслом и разумом современной и благовоспитанной девушки и занялись фехтованием.
«Своих не бросаю! Звон стали и блестящее туше!»
– Да я об его существовании только сегодня вспомнила! – встала в меру, придвинулась к противнику, чтобы достать его клинок концом своего клинка.
– Недолго же ты помнишь своих друзей! – финт – обманное движение!
– Кому я нужна – всегда со мной! – купе – скольжение по клинку!
– Может, кто-то помнит, да стесняется о себе заявить! – вольт – уход от удара!
Максимка расплылся в улыбке, поймав наши горящие и возмущенные спором взгляды.
И начинающийся спор тут же сошел на нет. Будто водой плеснули на разгорающийся костер о двух веточках.
Шипение потушенного костра вылилось в сказанное сквозь зубы:
– Ладно. Помогу. Стать. Социально. Приспособленным.
На самом деле, подружка лишь озвучила мои мысли, я и сама подумала, что не дело это – расхаживать начальнику отдела филиала зарубежной фирмы в рубашке цвета подростковой пижамы для девочек.
И к реализации своего плана по преображению старинного знакомого, соратника по парте, рыцаря в сияющих очках, благодаря которому мне удавалось выходить победителем из схватки с цифрами на алгебре, бойни с формулами на физике, баталий с аксиомами на геометрии в течение нескольких лет, я решила приступить незамедлительно.
То есть чуть-чуть попозже.
Все же мои редеющие нейроны головного мозга, с трудом выжившие в утренней схватке с Грымзой, нуждались в некотором отдыхе.
– С чего же ты начнешь преображение своего подопечного Золушонка?
– Ну, во-первых, пусть он сначала просо от гречки переберет, пуд соли с Грымзой съест и не подавится. А вдруг я в него тут душу и деньги вложу, а он, так сказать, возьмет и слиняет в беззвездную даль? А я, как жена декабриста, должна буду тут слезы лить по неудавшемуся эксперименту? Нет, так не пойдет!
– Да тебе просто это не под силу! –
