боль и слезы,
Ползёт туда, где есть березы,
Затем, чтоб раненного спрятать в них,
Потом ползти спасать других.
И только позже под закат,
Как будто устали не зная,
Она голодная, хромая,
Сама попала в медсанбат.
…Задернув шторку на окне.
Она забылась в тяжком сне.
Фашистов от Москвы прогнали,
Освобождали города…
Татьяне в штабе приказали
Продолжить службу в поездах.
Специальный поезд – санитарный,
И он совсем не «элитараный»
(Как мы сказали бы теперь).
Не обошлось в нём без потерь:
Безруких покормила ложкой
И стала подметать вагон,
Как вдруг раздался общий стон!
…Она погибла под бомбежкой.
Я рассказал вам без обмана
О той, которая звалась Татьяна.
(Январь 2004)
Сто седьмая стрелковая бригада
Тысяча четыреста восемнадцать дней
Шла война Народная. Не забыть о ней
Долго будут помнится: битвы под Москвой,
И бомбежки страшные, и серены вой.
И на Волге-матушке сильный Сталинград,
И не покоренный, выживший гордый Ленинград.
…Сто седьмая славная в Волжске родилась.
Такова уж выпала бригаде ипостась.
И когда пришел приказ ехать воевать,
Весь наш город вышел ту бригаду провожать.
Вот Москву проехали, к Брянску направление.
Здесь бойцы и приняли первое «крещение».
Сто седьмая билась, не сдалась,
О её сражениях слава разнеслась.
Вскоре от Верховного поступил приказ
Бить врагов на Юге, защищать Кавказ.
…Там на перевалах горы высоки,
А под ними бурные потоки Пшиш-реки.
И в горах не дрогнули наши земляки,
Хоть и очень тяжкими были все деньки.
Как герои пали в страшных там сражениях
Ромашенков Коля, Павлова Евгения…
И другие храбрые… Всех не перечесть,
Кто вошел в бессмертие, Слава им и Честь!
А войну закончили на земле чужой,
Занеся в историю Знамя сто седьмой.
(январь 2004)
Воспоминания политрука
Я был политрук батальона
(Таких на войне была рать)
Ведь в армии многомиллионной
Нельзя было должности выбирать.
Батальон назывался стрелковым-
– Ни колес не было, не гусениц.
Пулеметов с десяток станковых,
Да винтовок пятьсот единиц.
Старшина-интендант,
