Если длинный не двинул коня, его уже допросили.
– А свидетель?
– Тут придется рисковать, ничего не попишешь. Только вряд ли он из окна разглядел, кто был с ножом. Ты же сказал, что там темно было.
– Если не считать фонаря.
– Все равно вряд ли. По крайней мере, в лицо тебя точно не разглядели. Дрались вы не больше минуты. Вот, собственно, и все. Девочка проглотит, ей меньше хлопот. Ты в отказе, дело зависает «глухарем», не надо возиться с тобой, со свидетелями, с бумагами.
Это операм «палки» нужны, следакам это наследство по фигу. Главное чтобы тебя сейчас выпустили, не предъявив обвинения. Читай внимательно все, что будешь подписывать. Я уверен, что при такой версии ты соскочишь. Будешь лепетать про необходимую оборону – сядешь надолго.
– Мне надо подумать.
– Думай. Время есть. И учти, это твой единственный шанс. Единственный…
Сержант увел Игоря вечером того же дня, а через час вернул в камеру. Павел Николаевич лежал на койке, не снимая ботинок.
– Как дела, Игорек?
Игорь сел на свою койку и уставился в пол.
– Не знаю. По-моему, она не поверила.
– Это ее проблемы. Ты сам ничего не напутал?
– Кажется, нет.
– Что длинный говорит, узнал?
– Да. Она сама прочитала мне протокол.
– Ха-ха, неужели?
– Да, когда я начал ссылаться на него.
– Прекрасно, Игорек. Что мы имеем?
– Он не знает тех двоих. Они познакомились в тот день случайно, в каком-то пивняке.
Потом якобы пошли в гости к длинному. По пути встретили меня, я был пьяный.
– Так-так…
– Разумеется, зацепился первым, просто так, без причины. Потом вытащил нож и ударил длинного. В ногу и в живот. Те двое убежали. Я вернулся, чтобы добить, но он начал отбиваться, и в это время появилась милиция.
– Отлично! Вы один на один. Про ту парочку забываем. Жалобу накатал?
– Да.
– Как девочка отреагировала?
– По-моему, никак. Послушала, записала. Сказала, чтобы я не спешил и подумал.
– Это так, для тумана. Обвинение предъявила?
– Значит, не будет постановления на арест Завтра вечером тебя выпустят.
– Вы уверены?
– Ну, если ты не сморозишь какую-нибудь глупость.
– Странно. Неужели можно отговориться от чего угодно?
– Нет. Тебе повезло. Ты не успел завязнуть слишком глубоко. И заметь, ведь ты же действительно не виновен.
– Да. Тем более странно. Соврав, я получаю свободу, которая полагается мне и так.
– В философии это называется законом отрицания отрицания. Однако, Игорек, не расслабляйся. Как только длинноногий выйдет из больнички, вам устроят очную ставочку. Не дрейфь, вали все на тех двоих, прямо ему в глаза. После этого
