строчила.
Банкеты и фуршеты, и салют
Ее венчали канцелярский труд.
Отметил аудит в своем отчете:
«Достойны премий и почета».
Я помню, что контроль народный
Был силой справедливой, благородной.
Чиновники боялись, аферисты
Не меньше, чем ОБХСС, чекистов.
Вскрывали махинации отважно
И не были лукавы и продажны.
Не правил балом «золотой телец»,
Ведь не мечтали возвести дворец.
Иммунитет был крепкий, стойкий,
Не признавал ни взяток, ни попойки.
Имели вес лишь цифры, факты
Ревизии детальной, адекватной.
А для дельцов хищений и приписок
Финал был неизбежно близок.
С постов руководителей смещали,
Ущерб они с лихвою возмещали.
Матерые лишались свободы
За кражу средств народных.
На лесозаготовках и в карьерах
Их завершалась бурная карьера.
А ныне из афер, любой беды
Жулье выходит, будто из воды,
Без срока наказания, сухими,
Суда и прокурора нет над ними.
Чтоб жизнь не обернулась круто,
Любой закон падет перед валютой.
Фискалов, надзирателей орава,
Но остаются неизменны нравы.
«Воруют все, традиция такая», —
Недаром кормчий в этом убеждает.
Не скоро сгинет воровства позор,
Воистину, бессмертен «Ревизор».
Он с каждым годом актуален,
Когда казну вовсю трясут бояре.
Живучи нравы канувшей эпохи.
Да здравствует товарищ Гоголь!
ОДА КУРЕ РЯБЕ
1
Куриное яйцо. Яичница на сале —
Удел холостяка, когда судьба в опале.
На что оно годится? Есть ответ:
На гоголь-моголь и омлет.
Цены яйцу, по сути дела, нет.
Не смог постичь сей тайны Фаберже,
Что плоть яйца на высоте уже.
Модель Вселенной, Пасхи – атрибут!
И разноцветных крашенок салют…
Белок, желток – прочнее не знаю кладки
Для крепостей, что до сих пор в порядке.
И вдруг свалило, словно сноп, премьера.
Вот так курьез, ирония карьеры.
Кричала свита, чтоб замять конфуз,
В персону, мол, швырнули твердый брус.
Деталь от объектива прилетела
И рухнуло мешком большое тело.
Всему причиной свежее яйцо,
Пробившее охранников кольцо.
Лакеи в шоке – дали маху,
Трясутся лизоблюды в диком страхе.
Стеною встали б и могли сберечь
Мессию,
