накушавшись…
И проспавшись, к высокому солнышку -
Похмелился… «Управлюсь до ужина…»
Взял инстрУмент и ринулся витязем
Покорять возовень перекошенный…
«Эх, я вас! Тыр-пыр-чих! Разойдитеся!
Вроде рухлядь, а доски хорошие…»
Три кастрюли гвоздей навытаскивал…
С полруки ржавых скоб навыдёргивал…
«Ты чаво, Иннокентий? Не царское
Это дело – надсаживать органы! -
Удивлялся сосед Иннокентия, -
Покури, дуралей! Окочуришься!
Ведь тебе же седьмое, не третие!…
Гвоздь то видишь? А чё так сощурился?»
С полнедели скрипели да бряцали
Под «фомой» непослушные гвоздики…
А казалось, работы то – взяться лишь:
Три подхода – и всё удовольствие.
Исцарапался, высох, измучился,
Безответны суставы? Болезненно…
Не избегший несчастного случая,
На лежанке лежит он рассерженный.
В пятку гвоздь угодил к окончанию:
Не вступить… И, как котик на цыпочках,
Иннокентий крадётся за чайником,
В напряженье, глаза свои выпучив.
Эко влёт за бутылкой решается!
А возьмёшься на трезвую голову,
И… не сходится, и… не вмещается.
В общем, «градусы» – «задница полная».
Не в том направлении
Искусно сколочен просторный скворечник, -
На будку собачью он чем-то похож.
Примотан к берёзе надёжно, навечно…
Да только вот жизни в нём нет… Узнаёшь,
Любезный читатель, ты эту картину?
Казалось бы, что там: живи – не хочу…
Но требует жизнь золотой середины,
Где было б уютно скворцу и грачу.
Не выручит ветка листвой золотою,
Подставив ладошку под нужным углом…
Ты глянь: над скворечником, надо же, строит
Невидная птица свой крохотный дом!
И грустный хозяин разводит руками;
Глядит на скворечник и… вот оно: вдруг
Внезапною радостью мысль возникает -
«Он смотрит на север, а должен – на юг».
«Бедный» мальчик
Вчера залил старушку снизу
Двадцатилетний пьяный хам.
И в три ручья ночным сюрпризом
Лилась вода. А хам–глухарь,
Болтался по двору с подружкой,
Деля с ней маты и вино,
«не замечая», что старушка
Кричит в открытое окно…
И вдруг, уставший от призывов,
Он рявкнул бабке матерясь:
«Чего орёшь?! Скажи спасибо,
Что я отмыл твою, бля, грязь!»
И вот, старушка
