черепица.
– Какие-нибудь особые приметы?
– Я не могу точно разглядеть.
– Веранда?
– Нет.
– Может, внутренний дворик?
– Нет… Но я вижу… выложенную плиткой дорожку.
– Перед домом или за ним?
– Она идет от фасада дома.
– Какие-нибудь деревья?
– Парные магнолии… по обе стороны дорожки.
– Что-нибудь еще?
– Несколько небольших пальм… подальше… в глубине.
Харли Барнс всматривался в улицу через залитое дождем ветровое стекло: он искал парные магнолии.
Поначалу он был настроен скептически. Точнее, он был уверен, что Бергены – просто мошенники. Он играл свою роль в этом спектакле только потому, что мэр им верил. Именно мэр привез их в город и настоял на сотрудничестве с ними полиции.
Разумеется, Барнс читал о детективах-медиумах и в особенности о знаменитом ясновидце, голландце Петере Хуркосе. Но использовать экстрасенсорное восприятие для того, чтобы напасть на след психопата-убийцы, чтобы схватить его на месте преступления?! В это верилось как-то с трудом.
«Или я все-таки верю?» – размышлял он. Женщина была такая милая, такая очаровательная, такая серьезная, и так убедительно было все, что она делала, что, возможно, она уже заставила его поверить. «Если же я не верю ей, то почему так старательно ищу эти магнолии?»
Она испустила стон, подобно давно попавшему в ловушку животному. Но не вопль агонии, а какое-то едва слышное хныкание.
Когда животное стонет подобным образом, это означает, что боль по-прежнему причиняет ему страдания, но сопротивляться оно уже не в силах.
Много лет тому назад мальчиком в Миннесоте Барнс охотился и ставил капканы. И точно такие же жалобные, придушенные стоны и мольбы раненых животных заставили его бросить это занятие.
До сегодняшнего дня он никогда не слышал подобного стона, тем более исходящего от живого человека. Очевидно, использовав до предела возможности своего дара, женщина испытывала опустошенность от контакта с расстроенным рассудком этого убийцы.
Барнса трясло.
– Мэри, – обратился к ней муж, – что произошло?
– Я вижу его… у задней двери дома. Он уперся рукой в дверь… и кровь… его кровь на белом дверном наличнике. Он разговаривает сам с собой.
– Что он говорит?
– Я не…
– Мэри?!
– Он сквернословит в отношении женщины.
– Женщины, находящейся в доме? Той, за которой он охотился сегодня?
– Да.
– Он ее знает?
– Нет. Они незнакомы… случайно выбранная жертва. Но он следил за ней… следил в течение нескольких дней… Он знаком теперь с ее привычками и повседневными занятиями.
Проговорив все это, она прислонилась к дверце машины и несколько раз глубоко вздохнула. Время от времени она была вынуждена давать себе передышку, чтобы перегруппировать свою энергию, если надо было продолжить психологическую
