Хоть такая традиция и порождала анекдоты, однако сильного протеста не вызывала. Отсюда и вечный спор на тему «кто в доме хозяин».
Мужчина был ограничен не только в распределении материальных благ, но и в их «добыче». И это, пожалуй, один из важнейших факторов, породивших психологию иждивенчества, актуальную и сейчас. Даже если мужчина готов был работать двадцать четыре часа в сутки, чтобы обеспечить семью, улучшить материальное положение, поменять квартиру, купить дачу и автомобиль, то у него все равно ничего бы не получилось. В зарплатах по каждой профессии был установлен свой «потолок»: в доску расшибешься – получишь не денежную премию, а именные часы и грамоту. Будет тебе почет и уважение, а вот денег все равно не будет. Если повезет, то поставят «на очередь» приобретения автомобиля. Лет на десять… Про квартиру и говорить не приходилось, если у тебя жилая площадь превышала норму постановки на учет хотя бы на десять квадратных сантиметров. Да и потом, не было самого понятия «купить». Говорили: «получил, дали, предоставили». О товарах народного потребления – «достать, добыть, дают, выбросили». Заработанные деньги в просторечье назывались «получкой».
Язык – самый чувствительный орган в теле социума. Именно он отражает реальную жизнь людей, а не лозунги и цифры. Слышите в этой лексике мелодию бессилия и зависимости от тех, кто «дает» и «предоставляет»? Народ моментально перепел в частушку пропагандистские стихи из немецкой листовки времен Великой Отечественной:
«Слева – молот, справа – серп,
Это наш советский герб.
Хочешь – жни, а хочешь – куй,
Все равно получишь х…».
Как в такой ситуации отвечать за семью, как ее содержать? Упирайся, не упирайся – результат один. У мужчин опускались руки, рождалось чувство безнадежности и пассивности. Они чувствовали: от них мало что зависит, все в руках других людей; захотят – дадут.
Это порождало безответственность. Не поверхностный пофигизм типа «не буду мыть посуду». А ту, глубинную, при которой необходимо адаптироваться к общесоциальной ситуации и не рыпаться. Пресловутую инфантильность взрослых мальчиков. Скажу даже – иждивенческое сознание. Несколько поколений мужчин выросли с ощущением «низкого потолка» и «узкого коридора». Социальные лифты работали только через партийно-профсоюзную дверь, да и то с ограничениями: «не больше, чем положено». Рассчитывать на себя, думать, что сможешь, работая без устали, обеспечить семье лучшую жизнь – не приходилось. От мужчины зависело не много.
Но мужественность в первую очередь подразумевает независимость, энергию, смелость, инициативу и ответственность. Необходимо было найти механизмы адаптации исконно мужских свойств к предлагаемым жизненным обстоятельствам. И они, естественно, нашлись.
Чувство нереализованности и психологическое подавление маскулинного лидерства частично компенсировались почетом и уважением на предприятии, а накопленная агрессивность
