style="font-size:15px;"> – Посторонитесь, здесь не цирк! —
Велел всем Резеда и гул затих.
По сторонам соседи расступились.
До слуха офицеров просочилось:
– Куда моя полиция глядит?
Средь бела дня орудует бандит.
За что с душою доброй и открытой
Убита зверски наша Маргарита?
В гостиной на полу в багровой луже
Лежала на полу. Кровь, ужас.
Разорвана сиреневая блузка
Грудь смуглая и бедра в юбке узкой.
Взял руку вялую судмедэксперт
И сообщил, что пульса нет.
Исход, как говорят, летальный
И запах крови приторно-печальный.
Бессилен перед смертью, даже Бог,
На вскрытие теперь путевка в морг.
А рядом в ней в прострации Аркадий.
Он локоны жены безумно гладил.
Как будто оживить ее пытался,
Цвет крови на руках его остался…
– Скажите Бражник, гражданин,
Злодеев сколько было иль один? —
Его начальник группы потревожил.
– О, смилуйся, прости нас, боже! —
Аркадий руки вверх воздел. —
Жену мою, судьбу не доглядел.
Злодеев двое, дикие, что звери
И Рита им сама открыла двери.
– Им сколько лет, приметы,
Во что обуты и во что одеты,
Был ли в словах какой акцент? —
Спросил дотошный офицер. —
Чтоб мы нашли их, опознали,
Нужны любые, даже мелкие детали.
– Не разглядел их толком,
Обуты в туфли и кроссовки.
Лет двадцать или даже тридцать,
Под масками скрывали лица.
С разрезами для диких глаз.
Одеты в куртки «Аdidas».
Акцент в речах кавказский,
Не удалось сорвать с них маски.
– Звучали имена иль погоняло?
– Общались меж собою мало.
Не называли ни имен, ни кличек,
Наверно подготовились отлично.
Когда б один грабитель был,
В бараний рог бы я его скрутил.
Но двое с пистолетом и ножом.
Я оказался плотно окружен,
Нет смысла нарываться на рожон.
Сама им двери отворила Рита.
Ее схватили грубо и сердито,
Потребовали грозно, деловито:
– Гони валюту, драгметаллы!
Рычали и глумились, как шакалы.
Сказал им – все, что есть, берите,
Но ради бога, Риту отпустите.
Эх, лучше бы она сама молчала,
Но почему-то смело закричала:
Идите прочь, не дам гроша!
И совершила роковой свой шаг.
Зубами в руку гневно впилась
И
