утром одна заказчица к назначенному времени. А ей никто не открыл. Вот она тревогу и подняла. Соседей позвала. Так и обнаружилось. Вечером Ната была совершенно здоровая. Многие ее видели. А ночью уснула и не проснулась. Странно ведь. Ну как такое может быть?
– Но ведь бывает, что люди засыпают и не просыпаются, – убежденно произнесла Волька.
Уж об этом она могла много чего рассказать.
– Бывает, конечно. Но что-то должно предшествовать. А тут – ни с того ни с сего, – горестно вздохнула Галка.
У нее собралась уже целая коллекция странностей, подсказывавших, что что-то не так с внезапным уходом тети в мир иной:
– Что меня особенно поразило, когда мы приехали на похороны, – удивительный порядок. Ната не любила, чтобы все было в идеальном порядке. У нее в кабинете все было вечно разбросано, стол завален. На кухне всегда полная раковина посуды – она посудомойку запускала, только когда в раковине места не оставалось совсем. Не любила на все эти пустяки время тратить. Правда, в доме так много места, что беспорядок в глаза не лез. А тетя все время Достоевского цитировала в свое оправдание. Говорила, что у старухи, которую Раскольников убил, было в доме невероятно чисто, как это бывает «только у очень старых и очень злых вдовиц». «А я, – говорила она, – никак под это определение не подхожу. И не вдовица, и не старая, и не злая. Так что – мне можно». А мы как приехали, сразу в глаза бросилось, что слишком все на своих местах. И никто не убирался! Все осталось так, как было при тете!
– Ну, мало ли… – не соглашалась Волька. – А вдруг она как раз в тот вечер перед сном прибралась? Ведь убиралась же она когда-то?
– Убиралась… Но все равно странно. Чтоб такой идеальный порядок…
– И ты что? Думаешь, ее убили и прибрались во всем доме? И посуду помыли? Действительно, странно как-то…
– Да, конечно… И у дома камеры, если бы кто-то зашел, все бы записалось. Но я почему-то все думаю и думаю об этом, – не унималась Галка.
Эти разговоры, возникавшие время от времени, были мучительными. Помочь ничем все равно нельзя было. И изменить что-то тоже не получилось бы при всем желании. Оставалось только слушать и сочувствовать. Хотя Галка не так уж часто заводила эти разговоры. Но видно было, что сама себе она покоя не дает, все спрашивает и спрашивает.
А в остальном… Волька не могла позволить себе грустить рядом с морем. И ведь все равно – умирают все. И Галка осталась без любимой тети – да, но при этом оказалась вполне богатой. Тоска пройдет со временем, а комфортная жизнь в прекрасном доме останется. Все равно ведь ничего не вернешь. Оттуда не возвращаются. Вольке казалось, что, если бы у нее был такой дом, она бы никогда не печалилась и жила бы припеваючи. Галка словно чувствовала настроение подруги и просила прощения за то, что своими разговорами портит ей настроение. Но все это были мелочи по сравнению с той прекрасной жизнью, которой они жили.
Кроме великого счастья видеть море с утра до вечера в жизни Вольки появилось еще одно счастье: люди. Люди, которых
