они пойдут на штурм, может случиться все, что угодно…
Когда на следующий день Кларк вновь заметил подозрительно возросшую активность полицейских, Кристин разозлилась не на шутку. Она решительно пошла к телефону и набрала номер администрации премьер-министра Улофа Пальме.
– Алло, господин Пальме? Хочу сказать, что я очень разочарована в вас. Я всегда была социал-демократом и поддерживала вас на выборах, а сейчас вы меня разочаровываете. Все, чего мы хоти, – это то, чтобы вы выполнили их требования: мы с Элизабет будем сопровождать Яна и Кларка. Это будет намного безопаснее, чем все другие варианты. В противном случае предлагаю вам приехать сюда и занять наше место, – резко заявила девушка.
Впоследствии и Улоф Пальме, и Кристин отрицали тот факт, что девушка предложила премьер-министру приехать и занять место заложников, однако в первых своих интервью Кристин упоминала об этой фразе. Впрочем, какая разница? Важно было лишь то, что отныне заложники целиком и полностью заняли позицию грабителей, а это уже нужно было учитывать.
Вечером этого же дня телефон в хранилище банка вновь ожил. Ян поднял трубку и поприветствовал звонившего уже на шведском языке.
– Добрый день, кто это? – раздался в трубке взволнованный женский голос.
– В последнее время меня в основном называют преступником или грабителем, как вам больше нравится, – с легкой иронией в голосе ответил Ян-Эрик.
– Очень приятно, я мама Кристин, могу я поговорить с дочерью? – без тени сарказма ответила женщина. Ян-Эрик передал трубку девушке. Мать девушки сейчас отчитывала дочь за ее неподобающее поведение и абсурдные заявления по радио. По мере того, что говорила женщина, лицо Кристин зеленело. В конце концов, Кларк сжалился над девушкой и волевым решением прервал звонок. Казалось, что Кристин уже сама готова попросить о том, чтобы ее пристрелили. Драма потихоньку превращалась в ироничную комедию об отчаявшихся людях, которых никто и никогда не слышал и которым, наконец, выпал шанс рассказать о себе.
Все уже слишком устали и перенервничали. И преступникам, и заложникам требовалось хоть немного поспать. Кристин прилегла в углу помещения, за стеной из банковских ячеек. Ян-Эрик в нерешительности подошел к девушке и спросил разрешения прилечь рядом. Девушка согласилась.
«Он вел себя как истинный джентльмен. Спросил разрешения обнять меня, и я позволила. Когда он спросил, возможно ли какое-то продолжение, я ответила отрицательно. Ян успокоил меня, сказал, что в этом ничего страшного нет и он никогда бы не позволил себе чего-то большего, чем я позволю, так как нет хуже преступника, чем тот, кто насилует женщин»
(Кристин Энмарк. Одна из заложниц Яна Олссона)
Следующий день начался точно так же, как и все предыдущие. Переговоры с полицией, интервью по радио, новый список необходимых продуктов и средств первой необходимости, затем снова интервью… В конце концов,
