преступление, нарушает установленные обществом законы и правила. Любой человек способен однажды примерить на себя роль жертвы, но не ко всем она подойдет. Дональд Дефриз неосознанно сделал выбор наиболее подходящего человека из числа тех, кто ему был нужен. Детей богатых и успешных людей в Беркли было предостаточно, но выбор пал на Патти. Робкая, неуверенная в себе, вечно желающая заслужить похвалу старших, – она идеально подходила на роль заложницы. Дремлющее в ней желание бунта получило возможность реализоваться благодаря возникшим обстоятельствам. Стокгольмский синдром – коммуникативный феномен, возникший под влиянием внешних обстоятельств, стал лишь катализатором для отношений Дональда Дефриза и Патти Херст. Смерть Дональда во время пожара 1974 года освободила девушку от оков этого синдрома, больше не нужно было симпатизировать преступнику, чтобы выжить. Нужно было либо вернуться в старый мир, лишивший ее возлюбленного, либо учиться жить в новой реальности, и, похоже, ей слишком понравилась эта реальность…
3096 дней плена, случай Наташи Кампуш
23 августа 2006 года в дверь пожилой жительницы Штрасхофа (пригород Вены) Инги Т. стали отчаянно стучать. Насторожившись, женщина выглянула в окно. На улице стояла худая, изможденная девушка полубезумного вида. На ней был одет неприметный сарафан из светлой льняной ткани, а волосы скрывала косынка. Те ужас и отчаяние, с которыми она колотила в дверь, наводили на мысли о том, что она психически больна. Инга Т., все так же подглядывая в окно, набрала номер полиции и сообщила о происшествии.
Девушка выглядела такой несчастной, что женщина все же открыла дверь, но постаралась оттеснить ее от входа. Мало ли что…
– Меня зовут Наташа Кампуш, и я жива, – тут же начала то ли молить, то ли кричать она. Голос ее срывался на хрип.
Инга Т. весьма резко оборвала ее и попросила подождать в саду. Слово «полиция» немного успокоило девушку, но она все равно продолжала нервно озираться по сторонам, будто боялась, что за ней гонятся.
Приехавшие на вызов полицейские также поначалу решили, что перед ними обычная городская сумасшедшая. Девушку попросили сесть в машину и все подробно объяснить.
– Меня зовут Наташа Кампуш, и я жива, – уже совсем охрипшим голосом повторила она.
Теперь оставалось только одно: выяснить, кто такая Наташа Кампуш.
Штрасхоф-ан-дер-Нордбан.
1970-е гг.
– Никогда не привыкну к этому месту, – пробормотал Генрих Эхлер, с трудом выбираясь из подвала дома в Штрасхофе.
– Не придумывай, когда твоя семья вынуждена была жить в подвале, ты еще и говорить-то не мог, – недовольно ответила Вольтрауд Приклопиль. Женщина привычно готовила праздничный воскресный ужин для всей семьи. К Эхлерам она всегда относилась сдержанно, вернее, с легким пренебрежением, скрывать которое удавалось далеко не всегда. В этот небольшой, но весьма
