Пока здоровый кобелина дома за книжечками высиживает. Рабом, видите ли, он не хочет становиться! Себя он, падла, ищет! Жрать надо?! Счета оплачивать надо?! А им скотам еще и любовь к работе подавай!
– Ты понимаешь, насколько коротка жизнь, чтобы горбатится на кого-то за кусок хлеба? – спросил Лука, сдерживая раздражение от ее выкриков.
– Ешь свой кусок! Долго ли на шее моей сидеть будешь? Присосался! Посмотри хотя бы на друзей своих: кто высшее образование получает, кто бизнесом занимается, семье помогает. А ты что за бестолочь такая?! – ядовито выкрикивала она.
В сердцевине грозной натуры его матери глубоко сидел страх – оказаться в чем-то хуже других. В порыве обиды Лука попытался уколоть им, по опыту зная, что это ни к чему не приведет. Так как своего сына она воспринимала не как человека, а как личную собственность.
– А ты получила высшее образование? Или ты делаешь бизнес? Может, помогаешь семье?
Она молчала не в состоянии подобрать слов из-за нарастающего приступа гнева.
– Пойми, что это твоя жизнь! – продолжал он, возвысив голос. – И ты сделала свой выбор, не делай мой выбор за меня. Ты двадцать лет так поступала. Хватит! Услышь меня хотя бы раз! Я не хочу, работать на кого попало и кем попало. Работать ради желудка – это не жизнь, а я хочу жить!
– Ну и живи за свой счет, тварь неблагодарная! – ответила она, обиженным тоном сжав зубы, и громко хлопнула дверью.
Почти все их ссоры заканчивались этим предложением. Лука всегда беспрекословно принимал и соблюдал ее условия. Он находил быстрые подработки и скудно кормился сам. И каждый раз примерно через неделю его мать готовила сытный обед, уговаривая Луку отведать результат ее кулинарного труда. В приливе доброты она предлагала все забыть, и помириться как будто ничего и не было, а затем все повторялось по новой. Она продолжала попрекать его куском хлеба, и если Лука ел хлеб, то совесть ела его.
В глубине души, ей было страшно, что однажды Лука станет самостоятельным и полностью независимым от нее. Она боялась потерять постоянный источник, дающий подпитку в скандалах, необходимых ей как воздух.
Даже когда Лука работал и не давал поводов для придирок, она все равно находила причины быть недовольной. Ей был важен сам факт подчинения, чтобы все было, так как она сказала. Чувство контроля, что она может при желании, на что-то влиять, наполняло смыслом ее существование.
В двадцать лет она переехала в город из небольшой деревеньки, с мечтами о хорошем образовании и достойной карьере. Поступила в институт, где повстречала отца Луки. Из-за беременности ей пришлось отложить свои амбиции до лучших времен, которые так никогда и не наступили. Они поженились. Вскоре у молодой семьи родилась дочь, но через три месяца из-за ошибки врачей умерла.
Трагедия потрясла семью. После этого случая, желая хоть как-то убежать от жестокой реальности, она чрезмерно воцерковилась. Но вся ее фанатичная вера сводилась к зажиганиям свечей, покраске яиц на пасху и трепетным
