панику среди дам. Почему бы не оставить их в покое? Я, конечно, ни на миг не верю вашим паникерским россказням. Но если предположить, что они чем-то обоснованы, зачем вам обязательно посвящать в это женщин?
– Во-первых, Фогель, вы недооцениваете умственные способности женщин. Это свойственно людям сидячих профессий – и это всегда недальновидно, а иногда и опасно.
Фогель слегка покраснел, но пока держал себя в руках.
– А во-вторых?
– Ради их собственной безопасности – и безопасности всех нас – они должны осознать, что нам могут угрожать вещи, которых мы не понимаем. По крайней мере, я не притворяюсь, что понимаю их. Правда, я не обладаю преимуществами немецкого образования.
Адвокат резко отвернулся. Майор подосадовал было, что позволил столь некорректному замечанию вырваться из своих уст, но его мысли уже опять обратились к более серьезному делу – все постояльцы успели вернуться с наполненными стаканами и ждали его, чтобы продолжить обсуждение. Поднявшись на ноги, он на миг почувствовал головокружение и, слегка покачнувшись, ухватился за влажный борт бильярдного стола.
– Очень важно, – сказал он, – чтобы мы честно поделились тем, что видели – или полагаем, что видели, – и по возможности нашли всему разумное объяснение. Например, я не знаю: один ли я видел молнию, ударившую в озеро? Синевато-багровый разряд, абсолютно вертикальный.
Он вопросительно огляделся. После краткого напряженного молчания старуха-сиделка, покраснев, тихо сказала:
– Нет, я тоже это видела.
– И я, – сказал горбоносый, изможденного вида бухгалтер. Его жена тоже решительно кивнула. Еще несколько человек смущенными мягкими жестами выразили согласие, в задумчивости и смятении отхлебывая из своих стаканов. Майор спросил, может ли кто-нибудь еще рассказать о каких-либо странных случаях.
– Стая китов, – сказала миловидная молодая блондинка-секретарша. – Вчера рано утром, когда я спустилась поплавать. Я решила, что мне это видится, точнее, что я не могу этого видеть, если вы понимаете, что я хочу сказать, – ведь у озера нет стока. Такое просто невероятно. Но сейчас вы заставили меня снова задуматься об этом. Я уверена, что то не были низко лежащие облака.
– Может, вам привиделось это с похмелья? – ухмыляясь, сказал Фогель.
– Нет, я их видела тоже, – сказала его бледная сестра. – Прости, Фридрих, – торопливо добавила она, – но я должна сказать правду. Мне пришлось встать на рассвете – по некой причине, которую нет необходимости указывать, – и я выглянула в окно.
– И увидели китов? – с мягкой, доброй улыбкой переспросил майор.
– Да, – сказала она, комкая платочек, а Фогель посмотрел на нее с презрением и ненавистью.
Оказалось, что никто больше не видел китов; но накануне больше никто и не вставал на рассвете, а болезненно честное свидетельство сестры Фогеля оказало воздействие на настроение собравшихся.
– Еще кто-нибудь хочет что-то
