погонами генерала от артиллерии и с Георгиевским крестом. Все это я видел впервые. Когда я подошел к нему и спросил, за какое дело он это получил, то он, видимо, очень рассердился и не знал, что ответить. Должно быть, с этой минуты этот мелочный и тщеславный человек стал моим врагом навек, что я после того неоднократно чувствовал. Так уже почти всю жизнь мне не везет».
Взаимоотношения с подчиненными также не были у него простыми, что хорошо прослеживается на страницах воспоминаний. Почти все оценки командиров бригад и полков, а также чинов штаба дивизии резко негативные, контрастирующие с прочими фактами. Наиболее яркий пример – полковник Константин Александрович Вицнуда, командир 116-го пехотного Малоярославецкого полка. Розеншильд упрекает его в трусости, малодушии, слабости, нерешительности, однако сам же рассказывает о героическом бое остатков полка во главе со своим командиром 8 (21) февраля при прорыве из окружения в Августовских лесах. Полковник 106-го пехотного Уфимского полка Успенский вспоминал, что последние оставшиеся в живых 40 человек Малоярославецкого полка были окружены немцами. Вицнуда отказался сдаться. Малоярославцы выпустили последние патроны и все до единого были перебиты. Противоречие между героической гибелью полковника и характеристикой, данной им его начальником, вносит сомнения в беспристрастность мнения Розеншильда.
В воспоминаниях протопресвитера Русской армии и флота отца Георгия Шавельского сохранился эпизод, характеризующий самого Розеншильда со стороны его подчиненных:
«При первом наступлении I-й армии, на участке, где действовала 29-я пехотная дивизия, состязались 40 наших орудий с двенадцатью немецкими. Последние скоро замолчали, а вечером обнаружилось, что немецкие войска оставили поле сражения. Когда наши части уже без бою двинулись вперед, то нашли семь брошенных немцами орудий. При этом присутствовал полковник Генерального штаба Бучинский. Как очевидцу, ему пришлось составлять реляцию о действиях дивизии, и он честно и правдиво изобразил происшедшее. Начальник дивизии генерал Розеншильд-Паулин, – и это был один из лучших наших генералов, – прочитав описание, остался недоволен. «Бледно», – сказал он и вернул описание Бучинскому. Не понимая, какая красочность требовалась от правдивого изложения фактов, последний обратился за разъяснением к начальнику штаба.
– Разве не понимаете? – ответил тот. – Надо написать, что орудия взяты с бою, – тогда начальник дивизии, командир полка и командир роты получат Георгиевские кресты.
Сам начальник штаба после этого составил реляцию, но, вероятно, и он все же воздержался от излишней красочности, ибо ни начальник дивизии, ни командир полка не получили Георгиевских крестов. Погоня начальников за Георгиевскими крестами была настоящим несчастьем армии. Сколько из-за этих крестов предпринято было никому не нужных атак, сколько уложено жизней, сколько лжи и обмана допущено! Это знают все, кто был на войне».
И
