иподиакон отец Сергий всегда был при Патриархе, отец Агафодор и мы. Вот такой компанией мы там и жили. Конечно, что-то менялось, например, на место иеродиакона Пантелеймона пришел отец Петр (Карпусюк), теперешний епископ Друцкий, викарий Витебской епархии.
Никогда я себя никому не навязывал, всегда всех стеснялся, смирял себя тем, что мне нужно посидеть одному, почитать, помолиться, чтобы «не засветиться». А отец Феодор, наоборот, вытаскивал меня «в свет», обтесывал потихоньку.
Пригласил он меня на свою свадьбу. После венчания была очень торжественная свадьба в банкетном зале гостиницы «Советская». Для меня все это было ново, раньше никогда я не был на таких мероприятиях, тем более в Москве. Помню всех сестер и брата матушки Галины. Мы сидели за столом рядом, привыкали друг к другу. Очень скоро торжественность обстановки уступила место праздничному веселью. То один за столом запоет, то другой, а мы, иподиаконы, сидели кучкой и дружно так запели «Во кузнице». Всем очень понравилось, подружки, сестры матушки, – к нам. И тут уж мы начали, как говорят, «давать песняка» вместе. Так и осталось в моей памяти живое чувство присутствия с гостями на трапезе.
Осенью в год смерти Брежнева медицинская комиссия признала меня годным для армейского послушания. С лаврской площади нас троих, одного семинариста (кстати, полного тезки брата матушки Галины, да еще из той же деревни) и двоих из академии, проводили в армию. И мы втроем попали в одну часть – на ядерный полигон в Семипалатинск.
Перед этим я попросил отца Сергия меня от иподиаконства освободить, и с сентября я ни с кем не общался. Уже в армии под Новый год получил письмо от отца Сергия. Оно у меня хранится до сих пор. Писал он о самых обычных вещах. Владыка Сергий вообще был человеком очень простым, несмотря на то что держал себя с достоинством. Иначе и нельзя было – келейник Патриарха. Все это понимали и держались с ним на почтительной дистанции. Прислал он мне письмо, в котором описывал иподиаконские будни, и среди прочего описал такой эпизод. Приведу его полностью: «Сегодня служили Божественную литургию. После поздравления духовенством Святейшего с принятием Святых Таин он меня подзывает и спрашивает: „Где тот паренек, который пел первым тенором?“ – „Ваше Святейшество, он в армию ушел и служит под Семипалатинском“. – „О, там холодно бывает зимой. Отец Сергий, напишите ему, пусть он поет, не стесняясь своего голоса, и его по достоинству оценят“».
Слова Святейшего Пимена оказались пророческими, но петь-то я мог и хотел только «Богу моему», а меня заставляли петь нечто другое.
В Семипалатинск мы, лаврские, попали в канун 35-летия открытия полигона. Застали там еще домик, в котором Берия останавливался. К этому дню начальство, силами личного состава, готовило, как водится, праздничный концерт. Оно и понятно, не взрыв же устраивать по этому поводу. Нас троих еще не сразу взяли в часть, политработники проверяли нашу благонадежность. Но поговорили с нами, поняли, что мы вполне нормальные
