Стелла натянула его на себя и Ким. Ногам было немного тесновато, а сдвинуть певшую подругу еще плотнее к двери уже было невозможно, так что девушка, несмотря на ремень безопасности, приблизилась вплотную к водительскому сидению. В это время дверь открылась, и в машину сел Гэбриел.
– Давай ключи! – его глаза сверкали, и этому человеку захотелось отдать не только ключи…
Машина издала сексуальный рев, и Стелла подумала, что такие ассоциации не доведут ее до добра.
Глава 7
Ночной город на первый взгляд был вполне спокойным и уютным местом. Но, наверное, такие мысли могут возникнуть, только если ты едешь в дорогущем Ламборгини, а не идешь по темным улицам в одиночку. Хотя, в последние годы, с появлением Блэкберда жить в этом городе становилось менее опасно. Ведь всегда оставалась надежда, что тебя защитят. Вот и сейчас Стела ехала с пьяной подругой в машине стоимостью больше, чем вся ее квартира, и с человеком, которого она впервые увидела часа четыре назад. Но она верила ему. И было наплевать, что о нем говорили по ТВ. Или на то, что Гэбриел Кейн был высоким крепким мужчиной, который мог сделать все, что угодно, с двумя хрупкими девушками. Просто было такое ощущение, что он защитит ее, и все будет хорошо. Хотя, скорее всего, это чувство защищенности проснулось в ней из-за слов Блэкберда. То, что он сказал ей в клубе, придавало уверенности в себе. А Кейн вроде был совершенно трезвым и адекватным на первый взгляд, мужчиной. Хотя вроде он и пил, но, видимо, совсем немного. Так что ничего плохого не должно было случиться. Стелла просто молча сидела, обнимая уснувшую подругу, и смотрела на мелькавшие мимо дома.
Они проехали по Брайтон Бич Авеню, главному проспекту района, известного в Нью-Йорке под названием «Маленькая Одесса». Эта улица тянулась под эстакадами надземных железных дорог, между равномерно расположенных стальных опор. Иногда попадались крутые стальные лестницы, которые вели к железнодорожным платформам и сужали и без того неширокие улицы. Машина проносилась мимо ресторанов. Мясных и булочных. Мимо большого рынка. А потом снова мимо ресторанов, разумеется, закрытых в такую глухую и сонную пору. Но большинство названий было на непонятных языках, скорее всего написанных кириллицей. Этот район находился далеко от ночной жизни Нью-Йорка. Все заведения тут держали местные жители. Но днем тут кипела жизнь, были и пироги, и кебабы, и борщи. Шумели страницы газет и слышались смешанные наречья. В основном, это были люди из северной Европы или русские евреи, спасавшиеся от гонений в девятнадцатом веке. С каждым поколением население района пополнялось новой партией эмигрантов, у каждого были свои причины для переезда в другую страну. Ким Дэвис была на четверть русской. Ее прабабушка приехала сюда еще девочкой. Многие семьи тогда бежали. Дедушка нашел себе жену – наполовину американку, а наполовину русскую. А вот ее мама выбрала себе в мужья чистокровного американского жителя Нью-Йорка – Сэма Дэвиса. Сейчас ее родители жили за городом. А сама Кимми обитала в их квартире, которую можно было назвать по праву королевской.
