безопасности душу бы продал за технологию, позволяющую добиться подобного эффекта!
Впрочем, Степанов не был безопасником ни во сне, ни наяву. Наяву он пять дней в неделю, с девяти утра до шести вечера минус обеденный перерыв, трудился компьютерщиком широкого профиля в одной крупной, по местным меркам, конторе. Хотя «трудился» – это, пожалуй, сильно сказано. Большую часть его рабочего времени занимали вылазки в интернет, чаепития да перекуры. Семён даже сам порой недоумевал, как же так он сумел безо всякого блата получить это место и, не ввязываясь ни в какие интриги, пересидёть на нём вот уже троих начальников – и неизменно приходил к выводу, что он, по всей видимости, интуитивно выбрал единственно правильную стратегию поведения в коллективе. А значит, ему следует, не заморачиваясь, продолжать в том же духе.
Плотно закусив, Степанов чмокнул жену, потрепал за ухом собаку и отправился на дневную работу. Обычным своим маршрутом, по руинам периода недостроек – дорогой, авансом произведённой в звание переулка, мимо голых каркасов так и не ставших жилыми зданий, через так и не сделавшийся двором пустырь, посреди которого торчал круглосуточный ларёк «Оазис» – к остановке общественного транспорта. Личным транспортом Семён до сих пор не обзавелся, потому как, во-первых, полагал автовладение делом слишком уж хлопотным, во-вторых, редко куда-либо торопился, даже если опаздывал, а в-третьих, совершенно не умел копить деньги.
На обочине возле «Оазиса» стоял чёрный джип. Не сказать, чтобы фигура Степанова была очень уж заметной, но всё же водителю надо было быть либо слепым, либо полным идиотом, чтобы тронуться с места именно в тот момент, когда Семён с ним поравнялся. И все же он определённо был кем-то из вышеперечисленных, потому что так и сделал – несмертельно, но чувствительно наподдав Степанову бампером пониже спины.
Вывалившийся с пассажирского места бычара (кто бы ни сидел за рулём, наружу он так и не показался) выглядел подстать пейзажу, невесть как сохранившимся реликтом: малиновый пиджак, спортивные штаны с лампасами, отбойные кулачищи. Даже мобила, болтавшаяся у него на массивной золотой цепи, была какая-то уж очень здоровенная. Первым делом реликт придирчиво осмотрел бампер, и лишь убедившись, что пострадавший здесь таки не он, обратил внимание на Семёна.
– Где болит? – осведомился он с неожиданным участием в голосе.
– А что, блин, типа непонятно?! – огрызнулся Семён, обеими руками ощупывая ушибленное. Бычара, уперев руки в боки, жизнерадостно заржал.
– Не уберег, значит, жопу, пешеход? А внимательней надо ходить, где люди ездят! Не ссы, заживет. На вот тебе на лекарства.
Отслюнявленной суммы запросто могло бы хватить на вип-лечение серьёзного перелома и ещё осталось бы на зубного, но Степанов не привык унижаться за деньги (до сих пор он всегда получал их более простым и удобным способом), а потому предпочел возжаждать справедливости:
