от того, что им принесла в этот день жизнь.
Случается, там жгут костер, и вокруг костра сидят студенты и преподаватели Ростовского университета, которых привозят в помощь сельским труженикам. Они сидят вокруг костра, поют песни под гитару и тоже выпивают, но браги не пьют точно, водку редко, в основном – портвейн или плодово-ягодное вино. Оно довольно крепкое, это вино, и от него тоже можно хорошо забалдеть.
Иногда к студентам в гости приходят солдаты из кадрированной танковой дивизии. Стоит эта дивизия недалеко, километрах в пяти. И она называется кадрированной потому, что там танков и всякого добра как раз на целую дивизию, а служат там ровно столько человек, сколько нужно, чтоб поддерживать материальную часть в образцовом состоянии. А когда начнется война, дивизию укомплектуют личным составом на всё готовое. И поэтому работа там, как на каторге, и студентки солдат, случается, жалеют. И если студентка или деревенская девушка солдата жалеет, он идет к ней пешком ночью после целого дня работы пять километров. И потом, когда она его уже пожалеет, он успевает назад к подъему, завтракает и идет на работу.
Когда возвращаешься поздно , кажется, что ночь вокруг тебя, как живая. Во-первых, земля отдает накопленный за день жар, и становится очень тепло, даже немного душно. Но всё-таки это ночь, а не палящий полдень, и ночные ветерки и ночные холодки ты чувствуешь на коже, и тебе бывает очень жарко и чуть-чуть зябко одновременно, потому что это ночь, а не день. Деревья шумят листьями в темноте, и ты их видишь как большую темную массу, особенно, если луны нет. И как-то тебе становится интересно и тревожно; все вокруг не такое, как днем: и воздух не такой, и деревья не такие, и река не такая. Кажется, что во всем этом есть что-то, чего ты не знаешь и не понимаешь. И это что-то вселяет в тебя смутное, какое-то странное беспокойство. Как будто ты в этой ночи чужой. И те, кто ее населяет, терпят тебя но… неохотно.
А когда ты днем идешь по дороге, и светит солнце – ты ничего такого не чувствуешь, ты у себя, это твой мир. И всё такое нормальное, не тревожное, ну… вы понимаете. Потому что день – это не ночь. Ночь – это существо, а день – просто время суток.
Глава 2. Я знакомлюсь с Таней Фроловой
Университетских привезли еще до похорон. Они стали выходить из автобуса с сумками и рюкзаками. А первым вышел их главный товарищ и пошел быстрым шагом в контору. Маленький кривоногий, склонный к полноте, очень энергичный. Тот, что был потом на кладбище. В кабинете парторга состоялся примерно такой разговор. Товарищ из университета приоткрыл дверь и услышал: «гроб, обитый, красный, одна штука. Надгробие фанерное, крашенное, одна штука. Венок, три штуки. Траурные надписи как обычно».
Парторг, продолжая диктовать в телефон, сделал знак рукой, приглашая войти. Товарищ вошел, закрыл за собой дверь. Парторг велел везти всё прямо в больницу часам к четырем. И положил трубку. Встал, протянул руку, рукопожатие было радостное, приветливое.
– Позвольте
