про деньги. Он пожаловался, что у нас много запутанных законов, которые загоняют в угол любую проблему, и пообещал в этом случае обойти их все.
– Одна женщина, жена механика с «Курска», подошла ко мне и сказала, что десять лет зарабатывала сыну на ученье. И вот муж погиб. И спросила, а нельзя ли получить зарплату мужа за десять лет вперед, чтобы выучить сына. Я подумал, что это будет справедливо. Каждому из погибших будет выплачено среднее жалованье офицера за десять лет вперед.
Зал просто присмирел. Люди стали шевелить губами, пытаясь прикинуть, сколько же это будет. Потом долго спорили, сколько это – среднее жалованье. Путин сначала сказал, что три тысячи в месяц, а потом заглянул в свои бумажки и извинился: шесть. Зал принялся было спорить и убеждать президента, что его обманули и офицеры столько не получают, но, когда Путин объяснил им, что если принять его цифру, то семьи получат гораздо больше, возражать не стал.
Тон выступлений с мест категорически изменился. Встала женщина из Дагестана, объяснила, что ее сын был гражданским специалистом, а деньги пообещали только членам экипажа, и вспомнила Путину, как он признавался в любви к дагестанцам после чеченского вторжения.
– Конечно, – сказал Путин, – приравняем вашего сына к членам экипажа.
В актовом зале гарнизонного Дома офицеров маме Мамеда удалось сесть в первый ряд прямо напротив президента. Он время от времени, отвечая на другие вопросы, смотрел ей прямо в глаза, но она никак не могла спросить его о самом главном: жив ли ее сын. Потом Путин сказал: все специалисты считают, что живых нет, а он сам надеется только на чудо; и она поняла, что вопросов у нее больше нет.
Но Путин добавил, что решил заплатить каждому члену экипажа средний оклад офицера за десять лет службы. Получалось около 24 тысяч долларов, это она быстро подсчитала. И тогда у нее возник новый вопрос. И уж его-то она задала.
– Мой сын – дагестанец, – сказала она президенту. – А вы признавались, что раньше просто уважали дагестанцев, а после чеченского вторжения полюбили их.
Президент кивнул. Она же знала, что нельзя просто так попросить о чем-нибудь любого человека, тем более президента. Сначала надо его похвалить, и тогда он не откажет. И теперь она могла приступить к главному.
– Дело в том, что он – гражданский специалист, а вы сказали, что дадите деньги только членам экипажа…
Она даже не договорила. Путин перебил ее и сказал, что это не проблема и ее сына завтра же приравняют к членам экипажа.
– Это правда? – переспросила она.
– Конечно, – очень серьезно ответил Путин.
Она поняла, что новый президент – человек дела. И когда мы возвращались с Гаджиевыми ночью на «Свирь», она искренне прославляла Путина и говорила, что раньше ошибалась в нем.
В следующий раз я встретился с этой семейной парой на борту самолета рейса Мурманск – Москва. Пассажирами этого рейса были в основном отечественные и иностранные журналисты, которые провели всю неделю в Мурманске и возвращались в Москву несолоно
